Курсант Уварова никогда не подозревала, что под прикрытием автоматных стволов, армейских пистолетов и камуфляжных фигур человек может почувствовать такое великое облегчение.

Филиков придерживал ее за погон:

— Нормально, Уварова. Оружие прячем, дыхание переводим. Нормально…

Почему ей платок протягивают, Ирина не поняла. Вот черт, а щеки действительно мокрые.

Пистолет с трудом, но запихался в кобуру. Капитан улыбался:

— Главное, нет у нас дурной привычки на службу опаздывать. Скоординированно подъезжаем, ага.

На службу Ирка все-таки солидно опоздала. Сидела в автобусе ФСПП, заполняла протоколы и заумную «форму 8», опыта у курсанта Уваровой по этой части было маловато — все-таки по иной специальности готовили. Помогал командир патрульной группы, он же допустил в автобус «коллегу» — коллега Земляков был мрачен как туча и вообще казался намного старше. Может, это его потертая кобура с древним брутальным «ТТ» таким делала? Женька сидел, молчал, и это было хорошо.

— Ничего, — утешал командир патрульной. — В глаза Психе ты глянула, дальше уже дело техники. Пукалки вам, конечно, смешные дают.

— Через месяц табельное получу, — просипела Ирка — сорванное горло сильно болело.

Патрульный протянул стаканчик с водой, Женька — мятную конфету.

— В целом удачно получилось, — заметил патрульный. — Взяли, так сказать, на самом «переходе». Медики благодарны. Может, еще вытащат деда. Говорят, уже получается. Иногда.

— А эта… с зонтиком, точно не инфицированная? — с сомнением уточнила Ирка.

— Нет, проверили тщательно. Просто неуравновешенная. — Патрульный кивнул на окно. — Вон она, уже отпустили. В себя приходит.

— Зря, — сказал Земляков. — В смысле зря отпустили. Подлечить бы хорошенько. По-моему, она нездорова.

— Психическое здоровье — понятие размытое. Люди — разные. Эта вот — творческая личность. Ведет популярный блог о правильном приготовлении суши и стихи философские сочиняет. То, что хамка и матом разговаривает — так это сейчас «в тренде».

— Дерьмо, а не тренд, — изрек прямолинейный германист Земляков.

— Спорить не буду. Но Ирочке имеет смысл принести этой «невинно пострадавшей» извинения. У нас так принято и вообще пиар для службы правильный.

— Раз надо, принесем. Только вот «Ирочки» здесь нет, — намекнул Женька.

— Я, между прочим, тоже коллега, — заметил рослый патрульный.

— Вот на свадьбу как коллегу и пригласим, — отрезал Женька.

— Понял. Я ж не в курсе, — патрульный вздохнул. — Ну, извиняться идем?

Вышли на воздух. Зевак было уже немного, у патрульного «Форда» стояла опухшая от слез мадмуазельная мадам и какой-то блеклый мужчина в костюме.

— Адвокат, что ли? — пробурчал Земляков.

— Нет. Друг и соратник. По кулинарной или поэтической части, уж не знаю. Прилетел защищать и утешать, — объяснил патрульный. — Тут еще женщина хочет поговорить.

К Ирине подошла черненькая дамочка — тонкие колготки на коленях продрались, но миловидное лицо уже приведено в порядок. Курсант Уварова пыталась вспомнить, входит ли в обязанности патрульного возмещение пострадавшим стоимости испорченных предметов туалета, но тут ей взяли и пожали руку.