Но сейчас он присутствует на этом собрании не как духовный наставник собственной гренадерской бригады Великого князя Михаила Александровича, а как адвокат царской семьи, и в то же время обличитель, в том числе и самого себя. Не он ли говорил императору Николаю: «Не скорби безутешно о злополучии отечества, о проигранных войнах … о потере военных кораблей … о громадных потерях государства от поджогов… Скорби о том, что ты плохо подвигаешься к отечеству нетленному, вечному, на небесах уготованному, что сердце твое далеко от Бога. Земное отечество страдает за грехи царя и народа, за маловерие и недальновидность царя, за его потворство неверию и богохульству Льва Толстого и всего так называемого образованного мира министров, чиновников, офицеров, учащегося юношества. Молись Богу с кровавыми слезами об общем безверии и развращении России.»
Совсем не о том пенял русскому самодержцу Артанский князь Серегин, младший архангел, творящий чудеса походя, даже не задумываясь. Не Лев Толстой виновен в упадке русского государства, и даже не всеобщее неверие и развращение. Все это – лишь симптомы болезни, не причина, а следствие того небрежения, которое самодержец проявил по отношению к своему государству и народу.
Непосредственно с местным владетелем Иоанн Кронштадтский до сего момента еще не встречался, и вот сейчас, на мгновение пересекшись с ним взглядом, понял – все правда. Обычно мало кто мог выдержать взгляд голубых «пронизывающих собеседника насквозь» глаз>[30] отца Иоанна, но Артанский князь не отвел взора своих, наполненных ледяной яростью, серых глаз, и Иоанн Кронштадтский сам вынужден был опустить очи долу, признав за противостоящей стороной большую психическую силу. Таких людей отец Иоанн не любил и старался в дальнейшем избегать, – но как можно избежать того, кому Божьей Волей дано право решать вопросы ценой жизни и смерти миллионов людей…
К тому же отец Иоанн Кронштадтский не принимал и не понимал того отношения к простонародью, которое демонстрировал Артанский князь, казавшийся ему монстром, потрясающим основы. В первые десятилетия своего служения отец Иоанн, происходивший из семьи бедных провинциальных священнослужителей (350 лет династии деревенских священников и приходских дьячков), испытывал и болезненно переживал чувство сословной приниженности, из-за чего по чисто психологическим причинам старался дистанцироваться от прозябающего в нищете простонародья. И тут Артанский князь – тот самый, появление которого предрек Христос, сказавший: «не мир вам я принес, но меч» – говорит о том, что настоящий монарх должен быть един душой и телом со своим народом, так же, как отец един со своими детьми. И попробуй с ним поспорь – в то время как за ним стоит военная мощь, спаянная им из прирожденных воительниц и отборных героев былых времен, и в то же время благословение и знаки доверия со стороны Бога-Отца, превратившего этого амбициозного молодого человека в инструмент для исправления различных исторических ошибок.
Как всякий священник, пошедший путем аскезы, испытывая неуверенность в подобных ситуациях, отец Иоанн был самокритичен вплоть до самопоношения, и сейчас, пока еще ничего не началось, ему хотелось встать с этого места и заявить самоотвод. Мол, избавь, Господи, меня, недостойного, от этой пытки, которую я не в силах перенести, потому что грешен я перед тобой, и позволь удалиться, желательно в монастырь, замаливать грехи…