— О каком времени идет речь? — спросил Хенрик. — Последней с ней разговаривала Биргит, а потом мы не звонили ей до воскресенья. Так что с таким же успехом это могло произойти и в пятницу. Я позвонил ей около половины десятого, в пятницу вечером, но она часто в это время уходила гулять перед сном, так что я подумал, что и на этот раз ее нет дома.

— Патологоанатом смог сказать только, что она пролежала там мертвой примерно неделю. Мы собираемся, ясное дело, проверить ваши показания о времени звонков. Но у нас есть данные, которые позволяют утверждать, что она умерла в пятницу не позднее девяти часов вечера. В шестом часу, что можно считать вполне доказанным, по приезде во Фьельбаку она звонила Ларсу Тхеландеру насчет ремонта отопления, которое не работало. Он не смог прийти сразу же, но обещал подойти самое позднее в девять часов в тот же вечер. Согласно его свидетельским показаниям, ровно в девять часов он стучал в ее дверь. У нас следующая рабочая гипотеза: по-видимому, она умерла именно этим вечером, в день приезда во Фьельбаку. Потому что, учитывая, какой холод был в доме, она не могла забыть о том, что придет мастер чинить котел.

Его волосы опять накренились влево, и Патрик заметил, что Эрика глаз не может оторвать от этого зрелища. Наверняка ее разбирало желание рвануть вперед и выправить конструкцию. Весь участок уже прошел через это.

— В какое время вы разговаривали с ней? — обратился Мелльберг с вопросом к Биргит.

— Ну, я точно не знаю, — задумалась она. — Где-то после семи, около четверти или половины восьмого, так мне кажется. Но мы говорили совсем недолго, потому что Алекс сказала, что у нее гость. — Биргит побледнела. — А это не мог быть…

Мелльберг очень важно кивнул:

— Очень даже возможно, госпожа Карлгрен. И наша задача — все выяснить. Могу вас заверить, что мы к этому приложим все силы. Мы проверим все — это одна из важнейших задач. Так что будьте добры дать нам показания относительно вечера пятницы.

— А вы хотите, чтобы я тоже подтвердила свое алиби? — спросила Эрика.

— Полагаю, это не является необходимым. Но мы бы хотели получить ваши подробные показания о том, что вы видели внутри дома в тот день, когда нашли ее. Вы можете оставить их в письменном виде у ассистента — Хедстрёма.

Все посмотрели на Патрика, и он снова кивнул. Все начали подниматься.

— Какое трагическое происшествие, особенно когда вспоминаешь о ребенке.

Все посмотрели на Мелльберга.

— Ребенке?

Биргит переводила недоумевающий взгляд с Мелльберга на Хенрика.

— Да, она была беременна, на третьем месяце, согласно заключению медэксперта. Но наверное, для вас это не сюрприз.

Мелльберг хихикнул и хитро посмотрел на Хенрика. Патрику стало ужасно стыдно за абсолютно бестактное поведение своего шефа. Лицо Хенрика начало медленно бледнеть и стало образцово-мраморного цвета. Биргит растерянно посмотрела на него. Эрика стояла как окаменевшая.

— Она ждала ребенка. Почему вы не сказали? О боже!

Биргит прижала носовой платок ко рту и заплакала навзрыд, уже совершенно не думая о том, как будет выглядеть, и тушь ручейками поплыла по ее щекам. Хенрик опять обнял ее, Патрик перехватил его взгляд, когда Хенрик смотрел в пустоту, поверх головы Биргит. Ему стало абсолютно ясно, что тот не имел ни малейшего понятия о беременности Александры. А судя по печальному виду Эрики, было столь же недвусмысленно ясно, что она об этом, напротив, знала.