Возвращаюсь в зал, застаю оживление за нашим столом. На моем стуле сидит какой-то чернявый мужик весь в татуировках. Позади него стоят двое в кожаных куртках. Брежнева уже прилично пьяная смеется каким-то шуткам татуированного, нюхает розы.

— Вы не ошиблись адресом? — я киваю на свой стул

— А в чем проблема, пацан? — чернявый вскакивает, подходит ко мне вплотную. От него несет табаком и перегаром. Рядом встают дружки

— Вова, это же Селезнев Витя — Брежнева, покачиваясь, машет в мою сторону — Отстань от него

— Звя-язда! — Вова дурашливо разводит руками и поворачивается к своим дружка — Знаете, почему певцы так раскачиваются на сцене?

Те качают головой.

— Труднее попасть из волыны.

Громкий хохот Буряце и Звездинского. На нас оборачивается ползала. Мое терпение, сильно подорванное отчислением из сборной, статусом невыездного, заканчивается. Резко, без замаха бью с правой в челюсть чернявого. Слышу хруст и крик боли. Татуированный складывается со стоном и падает в ноги Брежневой. Раздаются женский визг, мужчины вскакивают из-за столов. Правый подручный «Вовы» бьет боковым в голову, но я легко подсаживаюсь под удар и вкладываю короткий в печень. Два ноль. Последний дружок татуированного вытаскивает нож-раскладуху и с матом начинает выписывать передо мной восьмерки. Дурак! Я легко подлавливаю его на движении, блокирую предплечьем руку и вхожу в клинч. Удар лбом в нос и с левой по уху от всей души. Три ноль.

В зале ресторана стоит полная тишина. Музыканты перестали играть, все пялятся на меня. Я поправляю пиджак, смахиваю с рукава несуществующую пылинку.

— Концерт, товарищи, окончен — легкий поклон в сторону Брежневой — Спасибо за внимание и до новых встреч.

Я разворачиваюсь на пятках и спокойно выхожу из зала.

— Витя, подожди!

За мной бежит «тетя Галя».

— Извини, что так получилось — Брежнева хватает меня за локоть — Это Володя Бешеный, меня Боря с ним познакомил. У них какие-то общие дела

— Галина Леонидовна — я мягко освобождаюсь от захвата — Такие знакомства до добра не доведут.

— Витя, это мои друзья, я им нужна — отвечает мне эта, по сути, глубоко несчастная и уже не молодая женщина.

— Это не друзья, а прилипалы!

Брежнева, пытаясь опять схватиться за меня, делает шаг, оступается и почти падает. Еле успеваю поддержать ее за локоть. Она уже изрядно успела накачаться. Нет, в таком состоянии оставлять ее нельзя никак. Подхватываю правой рукой за талию, и с трудом, но веду ее к черному входу. Народ, молча, расступается. Кто-то ехидно улыбается, глядя на пьяную Брежневу, кто-то презрительно отводит взгляд, кривясь. Су-у-ки зажравшиеся…! А ведь еще недавно вы все с ней заискивающе здоровались и поздравляли с юбилеем. На улице льет дождь, как из ведра. Охранник увидев нас в дверях черного хода, выскакивает из машины, на ходу открывая зонт. Пытается забрать повиснувшую на моем плече женщину. Зло отталкиваю руки — очнулся телохранитель!

— Я сам! Сходи лучше забери ее сумку и плащ.

Осторожно усаживаю Брежневу на заднее сиденье Волги. Стоит ее голове коснуться подголовника, как она тут же вырубается и засыпает.