А теперь Цетрон, словно старый медведь, оказался загнан в свою берлогу.

Похоже, граф никогда не охотился на больших зверей на их территории.

Мрак. Тьма липкая и грязная. Казалось, что тени движутся, а перемещаясь – оставляют за собой темные полосы, которые наверняка не исчезли бы даже в свете дня.

Альтсин задержался в переулке и стянул одежду фонарщика. Кожаный плащ не уберег бы его ни от арбалетной стрелы, ни от удара меча, зато изрядно сковывал движения и к тому же слегка поскрипывал в темноте.

Он проверил оружие. Всего два кинжала, гаррота, кастет, несколько бутылочек с ядами и кислотой – против стражников, чародеев и Праведных, их мечей, арбалетов, палок и магии. Ну и конечно, это проклятущее беспокоящее его чувство, что некто, сидящий в его голове, кем бы он ни был, нетерпеливо ждет и все сильнее радуется близящейся схватке.

Ну, по крайней мере, хотя бы один из них будет ей радоваться.

Вор отступил в глубь закоулка и смерил взглядом стену. К счастью, в этом квартале не прижилась перенятая от империи мода на архитектурные излишества, принимающие вид четырех-пятиэтажных домов с крышами столь острыми, что и коты не сумели бы там удержаться. Здесь строили низкие здания, самое большее двухэтажные, с плоскими крышами, на которых обычно по вечерам расцветало приятельское общение. Перед Альтсином было окно, над ним – маленький балкончик, а выше – балюстрада, окружающая верхнюю террасу. Несколько движений, и он окажется там.

«Думай, – напомнил он себе. – Явендер утверждает, что Терлех атаковал под влиянием импульса, из-за смерти Праведного и тех волн, что разошлись по Силе, когда пробудились твои сны. А значит, он импровизирует. Сколько у него может оказаться людей? Против Каракатицы он послал триста, а против Цетрона? Пятьсот? Нет. Линия стражи и чародеев слабовата, сильно растянута, пока не слышно тревоги, все еще никто не отыскал оглушенного мага. А значит? Те же триста, может, даже меньше. Из городской стражи он отобрал тех, кто оказался под рукою, в столь короткое время набрал бы их не больше двух сотен, не сумел бы притащить сюда вооруженных людей со всех улиц города. В дополнение – тринадцать Праведных и горсть чародеев. Всего не больше трехсот».

Толстый готовился к столкновению уже долго, однако наверняка и его поймали врасплох. Обычно в его квартале было до трех сотен человек, но, проклятущее проклятие, его воры не могли бы противостоять в открытом бою городской страже – облаченной в кольчуги, с алебардами, мечами и арбалетами. Он мог бы нанять нескольких колдунов, но навряд ли слишком хороших. Явиндер утверждает, что граф думает как генерал, а значит, станет относиться к этому бою как к штурму вражеского города. Значит, он будет пытаться окружить отдельные улицы и захватывать их одну за другой…

Вот же проклятие. Все сводилось к вопросу, следует ли Альтсину остаться внизу или нужно искать людей Цетрона на крышах. Если граф думает как солдат, наверняка не приказывал стражникам избавиться от кольчуг, алебард, рогатин и мечей. А с таким добром непросто идти поверху. Люди же анвалара, может, и не смогли бы сражаться со стражей лицом к лицу, но они умели пользоваться арбалетами. В ночи, в такой вот тьме они станут бить с десятка шагов, и ни одна кольчуга не спасет от арбалетной стрелы. Он задумался, что бы сделал сам, будь он графом.