Он целовал ее волосы. Она прижалась к нему. Закрыла глаза...
Они танцевали, прижавшись друг к другу, и ей казалось, что это ее первый бал. Все вертелось у нее перед глазами. И черепа, и гробы, и горящие свечи, и его лицо, и его скрипка. Когда неожиданно наступила тишина, и капли пота, стекавшие с его лица, смешались на губах с ее слезами, она склонила перед ним голову и растерянно огляделась, словно надеясь увидеть кого-то из близких...
Когда вернулись за столик, они заказали виски.
— Лучше ирландский! — крикнула Анна вслед уходящему официанту.
Из «Вилледж Вэнгард» они вышли далеко за полночь. Анна с наслаждением вдохнула свежий воздух. У Бруклинского моста Эндрю спросил ее, почему она плакала во время танца. За Бруклинским мостом она ответила, что плакала, потому что слышала скрипку. Эндрю удивился: в оркестре не было скрипки. И еще больше удивился, когда она сказала, что только скрипку и слышала. На Флэтбуш-авеню он спросил, что будет с ними дальше. Анна не знала.
В парке с платанами и кленами, напротив ее дома, они сели на скамейку.
— Ты любишь кошек, Эндрю? — спросила вдруг Анна.
— Не знаю. Я не особенно жаловал наших котов в Санбери. А Мефистофель меня не любит. Но почему ты спросила?
— Просто так, — ответила Анна, взяв его за руку.
Они поцеловались. Он засунул руку в вырез платья и прикоснулся к ее груди, к соскам. Она закрыла глаза.
— Ты напишешь мне завтра? — спросила она.
— Я напишу еще сегодня, — прошептал он.
— У меня новый проект в «Таймс», я на какое-то время уеду из города.
— Надолго?
— Точно не знаю. Мне сейчас не хочется об этом...
— Я тоже уеду, это уже давно запланировано, мы работаем над...
— Я хочу тебя, Эндрю, — прошептала она, не дав ему закончить фразу.
Анна приподняла платье и села Эндрю на колени верхом. Расстегнула ему брючный ремень. Он еще приподнял ее платье, а она широко расставила ноги.
— Я хочу тебя, Эндрю, очень-очень... — повторяла она.
Она опять слышала скрипку...
Вдруг проскакивает искра, прикосновения, страсть, поцелуи, минута, мгновение, влажные губы, переплетение судеб, путаные мысли и еще более путаные чувства. И мир, пульсирующий жизнью, пробужденный весной, одурманенный маем, всё живет, бежит, мчится дальше, а они пребывают здесь и сейчас. Потеряться, ничего при этом не теряя. Просто целиком и полностью раствориться в этом мгновении...
Они попрощалась у дома Астрид, но Эндрю не уходил. Анна целовала его, взбегала вверх по ступенькам и через мгновение спускалась снова. Наконец она прошептала:
— Эндрю, тебе пора. Иди. Иначе я совсем потеряю голову. А я этого не хочу. Не сегодня. Иди. И напиши мне...
Заснуть она не смогла. Когда уже начало светать, подошла к окну. Смотрела на пустую скамейку в парке с платанами и тихонько напевала:
Нью-Йорк, Бруклин, утро, понедельник, 18 февраля 1946 года
Анна заснула только в шесть утра, а будильник был заведен на семь, и звонка она не услышала. Вскочила только в десять и рассердилась на себя: она не любила приходить в редакцию позже Стэнли. Кроме того, сегодня Артур собирался поговорить с ней о Бикини. Чтобы прийти в себя, она приняла контрастный душ.