Уорт виртуозно скрывал следы своей деятельности. Он практически никогда не встречался с теми, на кого не мог положиться целиком, а если ему все же приходилось это делать, назначал встречу в каком-нибудь восточно-лондонском притоне, куда бы не отважилась сунуться полиция. Идя на сходку со своими приспешниками, Уорт менял изысканное платье на затрапезное, а возвращаясь, заходил в железнодорожный туалет, чтобы быстро и незаметно переодеться в «джентльменский» костюм. Он подкупил нескольких сотрудников Скотленд-Ярда, которые постоянно держали его в курсе событий. «Лондон ивнинг ныос» в 1901 году писала, что «он содержал штат детективов и поверенного, а его личный секретарь был барристером».

Роберт Андерсон рассказал об одном из способов, которые использовал Адам Уорт, он же Генри Раймонд, чтобы обеспечить себе алиби. «Мой друг, врач, практикующий в одном из богатых лондонских предместий, рассказал мне как-то о некоем замечательном пациенте, который, хотя и жил в роскоши, чрезвычайно страдал от ипохондрического синдрома. Время от времени моего друга-доктора срочно вызывали — пациент лежал в кровати, хотя, судя по всему, был совершенно здоров. Однако всегда настаивал на том, чтобы ему выписали рецепт, который слуга тотчас относил аптекарю… Я, надо думать, рассеял недоумение моего собеседника, объяснив ему, что эксцентричный пациент был королем преступников. Генри Раймонд знал, что за его перемещениями следит полиция, и заподозрив, что его заметили в опасной компании, мчался домой и притворялся больным. Свидетельство доктора и записи в аптекарских книгах могли служить подтверждением того, что в час, когда полиция будто бы видела его на месте преступления, он лежал дома больной».

Все кончилось в начале 1890-х, когда Уорт отправился во Францию выручать из тюрьмы своего бывшего дружка Булларда, но тот скончался до его приезда. По каким-то известным только ему причинам Уорт решился самолично поучаствовать в весьма опасном ограблении бельгийского инкассаторского фургона в Льеже. Местные банки получали большую часть денег из Швейцарии, откуда деньги доставлялись по железной дороге в определенные дни и часы. Два человека забирали из депо несгораемые ящики с купюрами и развозили их по банкам на простом двухколесном фургоне. У банка этот фургон находился без охраны минуты три, но Уорт счел, что при наличии хорошего лома этого вполне достаточно, чтобы вскрыть три-четыре ящика и изъять содержимое. 5 октября 1892 года он и двое его людей попытались это осуществить, но сообщники, не предупредив главаря об опасности, сбежали, и «Наполеона преступного мира» арестовали жандармы. В марте следующего года он предстал перед судом.

Поскольку он отказывался называть свое настоящее имя, бельгийская полиция разослала запросы зарубежным коллегам. И нью-йоркский департамент полиции, и Скотленд-Ярд уверенно опознали в нем Уорта. Это же сделал и его старый конкурент — «барон» Макс Шинберн, желавший заработать себе досрочное освобождение. А вот Детективное агентство Пинкертона, обладавшее самым большим досье на «короля грабителей», предпочло отмолчаться, что впоследствии сыграло немалую роль в его судьбе. Уорт категорически отрицал причастность к различным инкриминировавшимся ему преступлениям, а свой последний грабеж называл жестом отчаяния — у него якобы кончились средства к существованию. Его приговорили к семи годам заключения и отправили в Лёвенскую тюрьму.