Какое там «только»! Тони… Почему Шульц, откуда взялась такая нелепая фамилия, и знакомая ведь! Может, это не она вовсе? Но приметы сходятся, а фамилия… Да пес с ней, вот нужная комната, только на стук никто не откликается. Заперто? Нет, дверь открыта… Вот тетеря, ушла и забыла? Или сама не заперлась? Забыл он сказать ей, чтобы задвигала засов!

Генри переступил порог и замер. Это была Мария-Антония, вне всяких сомнений, в простеньком платье, и волосы уложены, как тут принято у девиц…

Она спала, прикорнув на краешке убранной кровати, будто сон сморил ее среди дня, и лицо было спокойным и серьезным. Одна рука свешивалась до пола, и Генри разглядел на чисто выскобленных досках порванный сыромятный ремешок и крохотную кучку черной пыли.

– Тони, – хрипло позвал он. Ведь проснется – испугается! Щетиной зарос по уши, не мылся черт знает сколько времени, глаза красные от усталости, рубашка заскорузла, и не только от пота… – Тони, это я. Опоздал. Прости…

Она не шелохнулась. Генри тронул ее за плечо – никакой реакции. Чуть встряхнул – снова ничего.

Он сел рядом с нею на кровать, чувствуя только безмерную усталость. Да, он добрался как раз вовремя… чтобы найти ее спящей волшебным сном! И будить ее… она просила не пробовать даже! Но что делать? Как быть?

– Тони… – сказал он ей в самое ухо, наверняка оцарапав щетиной нежную щеку. – Тони, я не мог приехать раньше, я путал следы. У меня на хвосте висели… не знаю, кто. Не хочу знать. Я их стряхнул… вроде бы. Надо уходить, срочно!

– А он след сдвоил, вот и все, – проговорила сквозь сон Мария-Антония. – Так и не нашли. А жаль, отец, отличный был зверь! С другой стороны, коли сумел уйти от охотников, пусть живет, он того заслуживает…

– Тони! – встряхнул ее Генри в очередной раз, и принцесса вдруг открыла глаза, моргнула несколько раз. – Тони, проснись!

Он готов был к чему угодно, к очередному представлению в духе «невинная дева и злой разбойник», еще к чему-то, но не к тому, что случилось дальше.

– Генри?.. – выдохнула принцесса, разом очнувшись. – Генри!!

– Ты… тихо, задушишь же… – Монтроз попытался высвободиться из кольца тонких, но сильных рук, не преуспел и сдался на милость победительницы. Хвала всем богам, она не плакала, только дышала прерывисто, будто долго бежала. – Да отлезь ты от меня, я же грязный, как не знаю кто!

– Я думала, ты уже не приедешь, – сказала девушка глухо, уткнувшись носом в его плечо. – Вообще не приедешь.

– Меня не так просто взять. – Генри не улыбался – все равно она его не видела. – Я живучий. Даже почти целеньким вышел на сей раз, так, едва оцарапало. Повезло чертовски: я прав оказался, в Сент-Иве ждали нас… меня. Я их и увел, а там… две команды оказалось, что ли? Пока они друг по другу пуляли, я и унес ноги. Кто-то еще за мной охотился, точно, так что я здоровый крюк дал, пока не оторвался. И только и думал: как ты тут, хватит тебе денег или нет, не обидит ли кто? Тони? – Он пытался обернуть все в шутку. – Правду говори: никто не обижал?

– Пусть бы попробовали. – Принцесса отстранилась, посмотрела ему в глаза. – У меня ведь твой револьвер.