– Ну, с Тамаркой не сравнить! – заметила блондинка. – С ней Маша хорошо жила.

– Она и с этой жила хорошо – это Лика с ней плохо обращалась, – возразила женщина с собачкой. – Ну что такое творится, взяли и убили человека!

– Но ведь не они же убили! – Олег указал наверх. – Они-то были дома!

Женщины разом притихли и переглянулись.

– Могли нанять, – почти шепотом, с круглыми глазами сообщила ему блондинка. – Не смотрите на меня так! Могли!

– Из-за квартиры?! Сын?!

– А, ладно! И за меньшее убивают!

– Но как же они ее туда заманили? Ну бульвар? Проще было это сделать дома!

– Не проще, – вмешалась женщина с собачкой. – Стены тонкие, каждый чих слышен. А выстрел?! А вдруг бы она закричала?! Вы, наверное, в хорошем доме живете, раз так говорите! А у нас, если наверху труба лопается – сразу все пять этажей заливает. Насквозь! Вот вам и изоляция!

Олег смолчал. Версия о том, что сын мог завезти мать на Чистые пруды, усадить на лавочку и хладнокровно застрелить, казалась ему абсурдной. И прежде всего из-за выбранного места. Что может быть нелепее – сделать это в таком открытом месте? С двух сторон – проезжая часть. Машины, поздние трамваи. Иногда, даже в такое время, – прохожие. Открыты ночные рестораны, часто проезжают патрульные машины. Это центр, цивилизованный район. И такая инсценировка никакого смысла для убийцы не имела.

– Хотя я не думаю, что они ее застрелили, – неожиданно добавила Галя. – Откуда у них пистолет, в самом деле?

– Вы живете с ними стенка в стенку, так я понял? – спросил Олег. – А в тот день или вечером вы ничего не слышали? Они не ругались?

Галя покачала головой:

– Думаете, я весь день дома сижу? Я вернулась где-то в восемь, выгуляла собаку. Ну а потом ничего особенного не слышала – они включили телевизор. Он стоит прямо за стеной.

– Вот сволочи! – прокомментировала соседка. – У них же две комнаты, могли поставить телик у своей перегородки.

– Да-а, – протянула Галя. – Слушают на всю катушку, а у меня голова пухнет. Я Валерке как-то сказала, чтобы имел совесть, делал звук потише, а он на меня та-ак посмотрел! Что с ним связываться, с бирюком! Эта его белая моль тоже хороша. Как за деньгами на похороны – так она ко мне. А как телик переставить – так ей некуда, площадь не позволяет.

Я ей сто раз говорила, а она хлопает глазами и молчит, как партизан.

– Сволочи, – повторила соседка. – Маша бы сразу переставила.

– Маша там права голоса не имела. Я ей как-то сказала – поговорите со своими детьми. Она, бедная, чуть не заплакала. Я уж махнула рукой – к черту, что с них взять! Один был порядочный человек в семье, и того убили.

Она натянула поводок и, попрощавшись, ушла в сторону сквера. Пожилая соседка попыталась вытянуть из Олега некоторые подробности – что ему сказал Валера, как себя вела Лика при его визите. Не испугались ли, что он будет претендовать на квартиру? Позвали ли на поминки? Олег быстро свернул разговор, где было слишком много опасных тем, сел в машину и уехал.

Домой возвращаться не хотелось. Темнело, он проголодался. Нина, наверное, волнуется, ждет. Он сказал, что приедет к четырем часам. Она обещала приготовить обед. Нужно позвонить…