– Да, – сказал он, – ты пришел с миром в страну народов фургонов.

Я проследовал за воином Камчаком в лагерь тачаков. Нас едва не сбили шесть всадников на топочущих каийлах, которые, развлекаясь, пронеслись мимо нас, скача меж сгрудившихся фургонов. Я услышал мычание боска. Тут и там меж повозок сновали дети, играющие с пробковым мячом и канвой. Игра заключалась в том, чтобы первым вонзить кайву в брошенный мяч. Тачакские женщины с открытыми лицами, в длинных кожаных платьях, с длинными, заплетенными в косы волосами возились над кострами из кизяков у подвешенных на треножниках из дерева тем котлов. Женщины не имели шрамов, но, словно боск, каждая из них носила кольцо в носу; подобное золотое кольцо у животных было тяжелым, а у женщин же оно было тонким, великолепно сделанным, напоминающим обручальные кольца моего старого мира. Я услышал, как меж фургонами распевал предсказатель: за кусок мяса он будет гадать по ветру и траве, за чашу вина – по звездам и полету птиц, а за жирный ужин – по печени слина или раба.

Народы фургонов чрезвычайно внимательны к будущему, его знамениям, хотя, если их послушать, они на такие вещи не обращают внимания. На деле они относятся к ним с большим почтением. Камчак рассказывал мне, как однажды целая армия тачаков отступила только потому, что стая реноусов – ядовитых, похожих на крабов пустынных насекомых – не обороняла свое разрушенное гнездо, раздавленное колесом переднего фургона. Другой раз, более ста лет назад, фургон убара потерял чеку с правого колеса, и по этой причине кочевники ушли от самых ворот могучего Ара.

У одного из костров я увидел тачака, усевшегося на корточки и, притопывая, танцующего самого для себя, пьяного от кумыса, танцующего, как сказал Камчак, «дабы порадовать небо».

Тачаки, да и другие народы фургонов уважают Царствующих Жрецов, но не так, как жители городов, а тем более каста посвященных: они не оказывают Царствующим Жрецам публичного поклонения.

Я подозреваю, что тачаки не религиозны в общем понимании этого слова, однако на деле они считают многие вещи святыми, и среди них – босков и искусство владения оружием. Но самая главная вещь, перед которой гордый тачак всегда готов снять шлем и склонить голову, – это небо, обыкновенное, просторное, прекрасное небо, с которого падает дождь и которое в мифах создало босков, землю и тачаков.

Именно небу тачаки молятся, если они молятся и просят славы и счастья для себя, поражений и бед для врагов. Тачаки, как и другие народы фургонов, молятся только тогда, когда они находятся в седле и с оружием в руке, они молятся небу не так, как рабы – господину, и не так, как слуги – хозяину, но как воин – убару. Женщины народов фургонов, следует заметить, не допускаются к молитве. Впрочем, многие из них почитают предсказателей, которые, кроме предсказаний будущего с большей или меньшей аккуратностью в зависимости от платы, предоставляют невероятную коллекцию амулетов, талисманов, брелоков, любовных напитков, заклинании, чудодейственных зубов слина, великолепных отполированных рогов каийлака, а также разноцветных магических бечевок на шею, которые в зависимости от предназначения могут быть сплетены различным образом.