Процесс передачи княжества – это не только подписи в бумагах. Но и реакция рынка на перемены – еще недавно он сходил с ума, узнав о диких кредитах, которые набрал предыдущий князь за рубежом. Потом сходил с ума снова, когда оказалось, что кредиты внезапно выплачены, и все акции, скинутые забесценок, можно смело списывать в убыток. Скоро узнает про молодую княжну во главе огромной и плодородной земли – и напряжение скакнет вновь.

– Значит, буду звонить чаще. – Показательно бодро улыбнулась Ника, сложив руки за спиной и чуть приподнявшись на цыпочках.

– Договорились.

Коротко поклонились охранники внутреннего контура и закрыли за мной двери. Внимательно отслеживали мой путь гвардейцы внешнего круга, провожая до ожидающих машин. А за спиной незримо и беззвучно кипел воздух от поднятых над высоткой артефактных защит.

Банковские хранилища охраняются куда менее тщательно – но там нет таких сокровищ.

Для меня учтиво открыли дверь лимузина и осторожно захлопнули. Пара минут, и процессия из пяти автомашин – два одинаковых лимузина, два джипа сопровождения и скорая помощь в окраске реанимации – покатилась по дорогам Москвы.

А на другой стороне заднего дивана ожил Иван Александрович, до того сидящий молчаливой фигурой. Кортеж, к слову, принадлежал ему – и пусть сейчас на номерах не было княжеских гербов, отказываться от привычного образа жизни бывший князь не собирался.

– Я начинаю сомневаться в своем решении. – Повел он старческой, бледноватой рукой с тростью, глядя перед собой.

Утрата конечности здорово ударила по здоровью одаренного – Иван Александрович был стар, и сейчас это проступало в пигментации кожи, чуть выступившей вперед челюсти, изменившейся осанке и проявившемся крайне скверном характере.

Хотя и раньше, поговаривают, он был не подарок – но хоть в зеркале выглядел на свой титул, а не на возраст.

– Ваши сомнения, да на десяток лет раньше. – поддержал я беседу без особого на то желания.

Фигура рядом была мощной, опасной и сильной – пару месяцев тому назад, когда князь хотел и добивался моей смерти. Но сейчас наши подписи были под одним и тем же документом, и лишние слова перестали быть нужны.

– Ты ничего не делаешь. – Упрямо гнул свое Иван Александрович, нервно пристукнув тростью о мягкую обивку пола. – Наслаждаешься триумфом, даришь мой титул своей женщине. А у тебя из под носа уже растаскивают власть.

– Я рад, что у вас нет замечаний по нашему соглашению. – Ответил я равнодушно.

– Это соглашение я заключал с личностью! Я полагал личностью – тебя. – Успокоился он тут же после эмоциональной вспышки. – И что я слышу и вижу сейчас? Твою свадьбу с принцессой организовывают Юсуповы. Думаешь, это не важно? Улыбаешься? Подбор гостей, расстановка мест, пригласительные билеты. Это политика! А ты самоустранился. – Обвинительно надавил Иван Александрович. – Сегодня ты уже дал Юсуповым решать за себя. Завтра они придут пересматривать наше соглашение, – покачал он напряженной шеей и выдохнул.

– «Завтра» они в ужасе будут умолять жениха, предлагая ему что угодно, лишь бы он явился на свою свадьбу, – сохраняя улыбку, ответил я неторопливо.