– Но мы их уже спровадили, господин полковник, – заметив двинувшегося было к окнам князя, Пашка решил спасти и без того грустного страховщика.

У его конторы, наверное, можно смело вычеркивать нолик из квартальной прибыли. Впрочем, когда брали страховую премию – то радовались без меры. А вселенная, поговаривают, стремится к равновесию.

– КАСКО, господин полковник, – поддержал я. – Никаких проблем!

– Каска – это хорошо! – Покивал Давыдов одобрительно, прикладываясь к фляге. – Мне как то в голову выстрелили, так если бы не каска, государь бы заметил дыру и не пустил бы в атаку!

– А велика ли была та дыра, ваше сиятельство? – Осторожно уточнил Пашка.

– Каска прикрыла, – отмахнулся тот, как от мелочи. – Вольноопределяющийся Борецкий! Знавал вашего прадеда, – огладил князь свои усы. – Сколько раз мы с ним тонули! Десяток кораблей потопили – и это только своих! А чужих вообще без счета!

– Он тоже вспоминал о вас, господин полковник. – Дипломатично ответили ему, не уточняя, впрочем, в каком ключе.

– Рад, что вы с нами! – Подойдя, сжал князь Пашкино плечо и шагнул налево. – Вольноопределяющийся Шуйский!

– Осмелюсь доложить, господин полковник, но батюшка может написать мое отречение вот прямо в этот момент. – Меланхолично заметил Артем.

Хоть среди Шуйских он и считался первым по силе – а значит и самым главным, это не лишало старшую родню рычага для влияния через титул. Потому что если наследник не желает слушать и считает себя самым главным – то пожалуйста, изволь занять престол и править княжеством! Дед с отцом с радостью свалят на него всю рутину. Ну а уж если хочется пожить с молодой, заграничной супругой, а не впрягаться с молодых лет в ярмо княжеских дел с рассвета до заката – то изволь прислушаться и делать, как советуют.

Но князь Давыдов на такие вести отреагировал с неожиданным энтузиазмом.

– Ха! Пять!

– Что «пять»? – осторожно уточнил княжич.

– Пять! Пять раз меня лишали наследства и герба! А один раз вообще отлучили от церкви!

– Это как, господин полковник? – Полюбопытствовал я.

– Да затопили конвой кораблей на Дунае, оказалось – папская казна с охраной. – Прищурился князь. – Так кто знал? Вымпелы то ганзейские, а те паразиты и ростовщики известные. Но мы, когда с твоим дедом в Риме были, – кивнул он Артему. – Все папе объяснили, честь по чести. Мол, недоразумение, да и только. Меня даже прелатом сделали, а деду твоему обещали епископство, если вспомнит, где тот конвой был…

– А что, до сих пор не нашли? – оживился Артем.

– Нет. – Пожал Давыдов плечами. – Сам же знаешь, дед что учудить может. Он все гвозди и железные скобы Силой в пыль сорвал, так доски с мачтами по течению пошли, а главный клад там и остался. Свидетелей, понятно, никаких. – Сощурил Давыдов глаза. – Но это уже ДеЛара. Не любит он ганзейских.

Шуйский живо переглянулся с Пашкой, встретившись с ним азартными взглядами.

– Господин полковник, а где, говорите, караван утонул?

– Где-то под Марксхаймом, если память не изменяет, – пожал Давыдов плечами.

– А в полку бывают отпуска?

– Гусары! – Рыкнул я.

– Что? – Возмутились Пашка с Артемом. – Мы ничего.