– Ты хочешь вернуться домой? – поджав губы спросил меня мужчина. – Тебя там кто-то ждет? Муж?

– Мой муж погиб больше года назад, – я обещала сказать ему правду, но не подробности. – Дома меня ждет дочка. Она уже большая, и о ней есть кому позаботиться в мое отсутствие, но я все равно по ней очень скучаю.

– Значит, ты здесь не останешься, – не спросил, а, скорее, сделал вывод Дидьер. – А я еще думал, почему ты решила связаться со мной, когда вокруг тебя крутится множество молодых, перспективных парней. Тебе со мной просто удобно, замужество не грозит, привязанность тоже.

– Да, я вернусь домой. Не знаю когда, но вернусь. Про парней даже комментировать не буду. С замужеством я поняла. А привязанность почему не грозит? – ехидство пополам с раздражением грозило выплеснуться наружу. Ты смотри-ка, какой страдалец! Его послушать, так я прожженная стерва. Он сейчас додумается до того, что я с ним переспала просто для удовлетворения физических потребностей. Типа, как зубы почистить или душ принять, насущная необходимость и ничего более.

– Какая может быть привязанность к старому инквизитору? – то ли в шутку, то ли всерьез спросил Дидьер.

– То есть ты сейчас намекаешь, что нам надо расстаться? По твоим словам выходит я циничная стерва? – все-таки не сдержалась я, потянула ручку на двери, желая быстрее покинуть экипаж. Сил моих больше не было. – Конечно, проще же сказать: «Я тебе не нужен», чем: «Ты мне не нужна!»

– Марта, я совсем не это имел в виду, – воскликнул Дидьер, хватая меня за руку.

– Хватит, я все поняла правильно. За несколько встреч, я только от тебя и слышала, что у нас нет будущего, что мы разные и так далее. И что я должна после таких слов думать? Что ты хочешь услышать от меня?! – еще чуть-чуть и я сорвусь на крик.

– Всего лишь одну фразу: «Ты нужен мне», – тихо произнес Дидьер, выпуская мою руку.

Вот и что с ним делать? Я сама еще ничего для себя не решила, а он уже хочет узнать мой ответ. Вспомнились его ласковые слова, нежность, и даже сейчас он ни слова не сказал о моем некрасивом поступке. Не верю, что он забыл, как я усыпила его.

Надо брать на вооружение мужские приемы, когда Бастиану было нечего мне ответить, он просто закрывал мне рот поцелуем. Что я и сделала, нежно целуя губы Дидьера. Он сначала замер, его обида на меня ощущалась почти физически. Но я продолжила целовать, поглаживая его щеку, шею и он ответил, страстно, обжигающе.

– Дидьер, я не знаю, что тебе сказать, – оторвавшись от его губ, тихо произнесла я. – Меня тянет к тебе, мне не нужны другие мужчины. С тобой я забываю о своей тоске. Я не знаю, что будет дальше и будет ли, но сейчас я хочу быть с тобой.

– Это больше, чем я надеялся от тебя услышать, – прошептал Дидьер, крепко сжимая в своих объятиях. – Твое приглашение еще в силе?

– Если только выспаться вместе, – улыбнулась я, не питая иллюзий, что это последний наш разговор. Нам еще многое надо прояснить, многое рассказать друг другу.

– Я выспался на пару дней вперед, – не удержался от замечания инквизитор. Началось.

– Дидьер, я тебя усыпила потому, что не было времени объяснять и убеждать тебя, что мои действия верные, что по-другому нельзя. Я прошу прощения, что потащила тебя сегодня на кладбище.