Первый «певец» голосом, как таковым, не пользовался. Полное впечатление, что человек — с заткнутым кляпом ртом — громко мычит носом от дикой, непредставимой, сводящей с ума боли. Мычит, тем не менее, попадая в такт мелодии, под которую его пытают…

Второй голос — очень тихое, слитное, неразборчивое бормотание, ни слова не понять… Казалось, бормочущий то обращался к мычащему, то смолкал.

Мычание становилось все громче и громче, заглушив под конец и бормотание, и инструменты. Динамики «Ригонды» буквально ревели, Марина потянулась было к ручке громкости…

И тут все смолкло.

Смолкло на таком диком крещендо, что не оставалось сомнений, — человек издал его и умер. Умер от жуткой боли.

Игла проигрывателя подпрыгнула вверх, ребра продолжали беззвучное вращение.

Марина застыла, тупо глядя в никуда.

И стояла так века, тысячелетия, совершенно потеряв представление о пространстве и времени…

Заставил ее вздрогнуть, очнуться лишь звук автомобильного сигнала, долетевший с улицы.

Кирилл…

Быстрым, каким-то хищным движением она сдернула снимок-пластинку с проигрывателя.

И спрятала в первое попавшееся место — в бельевой шкаф, под стопку ветхих, но чисто выстиранных и наглаженных мужских рубашек.

На крыльце послышался веселый голос Кирилла:

— Ау, хозяюшка! Отпирай!

И стук в дверь.

Марина раздраженно шагнула в сени — самому уж и двери не открыть, не маленький вроде… — и остановилась, изумленная.

Массивный внутренний засов входной двери был задвинут.

Она не помнила, что хотя бы прикасалась к нему — с момента своего появления в этом доме.

Абсолютно не помнила…

Продавщицу звали Клавой — и сей факт она первым делом сообщила Кириллу самым радостным тоном. Так прямо и сказала:

— Здравствуйте! А меня Клава зовут! Мяса купить приехали, да? — слова сопровождались широчайшей улыбкой.

Можно подумать, что в этом импровизированном магазинчике, примыкавшем к длинному, приземистому зданию свинофермы АО «Загривье», продавалось что-то еще, кроме мяса и мясных субпродуктов…

Тем не менее, при всей внешней бессмысленности, тирада продавщицы оказалась-таки информативна — и между слов в ней можно было услышать многое.

Например, что Клаве — кустодиевской девице с соломенно-рыжей косой до пояса — надоело до смерти Загривье, и здешние кавалеры, не способные связать двух слов, зато сразу норовящие залезть под юбку.

И то, что Кирилл — видный городской парень — чем-то ей понравился, хотя на самом-то деле она не такая, но вот понравился с первого взгляда, что тут поделаешь, — и при некоей толике галантности и предприимчивости вполне способен составить успешную конкуренцию деревенским Казановам, попахивающим навозом…

Нет, господа, мужчинам это не под силу, лишь женщины способны вложить в свои глупо звучащие речи бездны тайного смысла…

Примерно так подумал Кирилл, и понял: энтузиазм девицы надо гасить, причем очень быстро. Хотя весьма симпатична и молода, лет двадцать, не больше. Но… Марина задержалась в машине с целью навести блиц-марафет, в любой момент может войти. А реакция его супруги на подобные ситуации… Не будем о грустном.