— Вот если бы еще и цены моей юности вернулись при нынешней зарплате… — проворчал Данил, выводя машину на проспект Маркса. — Светлана тебе сегодня не звонила?
— Да нет. Она от дома опять отлучена. Из-за событий, которые в каком-то старинном романе поданы были так: «Боже мой! Не только конюх, но еще и камердинер…»
— И кто же камердинер?
— Понятия не имею, — сказала Лара. — Но выразился о ней папочка даже не солдатскими словесами — обозными. Солдаты-то сплошь и рядом гибнут молодыми, не успев усовершенствоваться в высоком искусстве мата, а вот у обозников тыловых времени достаточно… Зато о вас он хорошо отзывался. Приведу буквально: «Вообще-то мужик вполне приличный, если бы только не вязался со всякими…» Последние слова, уж не взыщите, заменю многоточием. Вы мне нравитесь, вы в моем вкусе, и не смогу я при вас такое изрыгать… Только не подумайте, бога ради, что вы — мой идеал. Что-то не наблюдаю у себя идеалов, как ни копаюсь в душе…
— А к кому многоточия относились?
— Вот уж не знаю. Кстати, сказано это было по поводу моего с вами сотрудничества.
— Ты что, так и…
— Ой, да нет, конечно! — рассмеялась Лара. — Но нужно же было как-то замотивировать появившийся у скромной школьницы сверх карманных денег лимончик? Прятать по углам — чревато. Еще подумает черт знает что, он после всех Светкиных выходок на моей девичьей чистоте форменным образом подвинулся, пристрелить грозил, если что… Вот я ему и сказала: мол, три вечера чинненько высидела у вас в конторе, толмачила ваши разговоры с баварцами, дублируя на всякий случай ту переводчицу, что колбасники с собой привезли, а потом перевела еще кипу контрактов…
— Поверил?
— Полное впечатление. Пытался порасспросить о деталях, но я сослалась на коммерческую тайну. Он не налегал, только глянул столь задумчиво, что поручиться могу: не будь я ему любимая дочка, он бы меня к вам внедрил со страшной силой…
— Ну, о деталях в случае чего можешь и рассказать, — сказал Данил. — Все равно подробности скоро будут в газетах…
— А лимончик у меня, кстати, давно растаял. Знаете, сколько в «Золотой лилии» стоит приличная косметика?
— Я тебе, между прочим, давал не лимон, а полтора.
— Помню. Вот полтора и растаяли.
— Что поделать, нет пока для тебя работы, — сказал Данил. — Сама подумай, не предлагать же тебе совмещенный со стуком эскорт?
— Да уж.
— Вот видишь.
— Развратили вы девочку легкими деньгами, мистер Бонд…
— Что, крепко деньги нужны?
— Да нет, не то чтобы, — сказала Лара. — Просто вспомнила, что еще год сидеть за партой, и пришла в тоскливый ужас… Слушайте, а почему Светка должна была мне звонить?
Данил аккуратно притормозил на перекрестке, свернул вправо, проехал метров сто, притерся к обочине и выключил мотор. Они оказались на глухой улочке, справа тянулись двухэтажные блекло-желтые домишки сталинской постройки, слева зеленел сквер с бюстом Вячеслава Шишкова посередине (певец пугачевщины навещал когда-то Шантарск, за что и удостоился).
— Ты, говорят, встречалась с Ивлевым? — спросил он.
— Удивительно точное и емкое определение. Был грех. Собственно, греха-то и не было, так, вольности руками-губками… Светка настучала? А что такого? Если без кавалера в свет выходить скучно, а сверстнички как-то не прельщают — одни сразу лезут под юбку, другие, что еще хуже, от застенчивости в судорогах бьются… К чему этот разговор затеян? И взгляд такой загадочный? Вы любуетесь моими ножками или нашариваете в рукаве туза?