— Съел что-нибудь, — кратко сообщил Данил.

Светка, поджав ноги, разглядывала его с капризным любопытством. Черт ее знает, как ей это удавалось, но она и сейчас была свежа и прекрасна — с полурассыпавшимся узлом белокурых натуральных волос, в чисто символически запахнутом халате, с подозрительно блестевшими щеками, еще не отмывшаяся после мужика. Как всегда, ее хотелось не просто иметь, а люто насиловать до упора. Потому-то бедный Вадик с ней и выдержал пять лет — тут сломается и кто покрепче…

— Ну, и что это за мэн с «Тойотой»?

— Нет, правда, взревновал?

— Надейся… Просто интересно.

— А… Вроде тебя — работает на фирме, все у него схвачено, все у него есть…

— Ну, так уж и вроде меня?

— Ах да… Ты же у нас герой-андроповец. Или кто там, крючковец? Честный частный дефектив… Коньяк будешь?

— За рулем. И дело есть.

— Ну, я тогда купаться… На скорую руку, — она соскользнула с дивана, не озаботившись запахнуть халат, и направилась в ванную.

— Эй! — окликнул Данил. — Говорю же, есть дело.

— Ну иди и вытащи меня отсюда… — томно прозвучало из ванной.

Он мысленно плюнул, придвинул телефон и набрал номер квартиры в Северо-Восточном. Выслушав пять-шесть длинных гудков, осторожно положил трубку на столик, и она еще пару минут гудела. Но на том конце провода никто так и не отозвался. Окажись там менты, не преминули бы из профессионального любопытства схватить трубочку, ибо тамошний телефон — с определителем номера… Значит, нет их там. Мелочь, а приятно.

Он покопался в груде кассет, обнаружил «Всплеск» и включил, не перематывая. Очаровательная русалочка металась в ванной, торопясь высушить роскошный рыбий хвост, чтобы побыстрее обернулся ножками, а забеспокоившийся любовничек колотился снаружи в дверь — дети, мне бы ваши заботы…

— Опять ты этой селедкой любуешься?

— Очень уж романтично и трогательно, — сказал Данил. — Вот и тащусь помаленьку.

— Ты бы лучше от меня тащился, энкаведешник хренов… — Светка уселась на толстый кожаный подлокотник, закинула руку Данилу на шею.

От ее бедра сквозь тонкий халат прямо-таки пробирало жаром. Данил с остатками затаившегося где-то глубоко стыда вспомнил, как взял ее впервые год назад — здесь же, в ванной. Она была подвыпивши, да и он был хорош и ничего не смог с зовом плоти поделать, хоть в комнате и дрых надравшийся Вадька, уголком сознания Данил стыдился тогда, но яростное наслаждение превозмогало все прочие чувства. Да и на трезвую голову выходило в точности так же. Бог ты мой, где он потом только не обладал ею — в машине, на даче, в лесу, на столе у себя в кабинете, так что получались «Тридцать девять с половиной недель», честное слово. И у всех прочих ее мужиков, краем уха друг о друге наслышанных выше крыши, было, несомненно, точно так же. И ничего тут не поделать морали, потому что белокурая генеральская дочка — блядь по духу и призванию, на молекулярном уровне, оттого, должно быть, в жизни ничего не ловила, хоть презервативов терпеть не могла — природа старательно берегла совершенную машину для полноценной работы…

Тугая грудь с твердым темно-вишневым соском круглилась у самого его лица, но он сказал спокойно: