Я замялся, прежде чем ответить.

– С удовольствием, – сказал я, – но должен вас предупредить. Я знаю, что здесь совсем другие порядки, нежели там, откуда я родом, и правила этикета довольно сложные, – мне было непросто выразить то, что я имел в виду, вспоминая сцену в аэропорту. – Я боюсь, что могу нечаянно обидеть кого-нибудь.

– Пожалуйста, не беспокойтесь, – ответила Аямэ. – Я и мои родители прекрасно это понимаем. Я вам все подскажу, если захотите.

Я кивнул, и в этот момент такси остановилось у края дороги.

– Нам придется выйти здесь, – сказала Аямэ. – Гостиница расположена чуть дальше по улице. – Она указала вперед на небольшую аллею. – Это очень старая улица, она слишком узкая для машин.

Мы вышли из такси и повернули на небольшую аллею. Камни мостовой были немного влажными, а воздух казался теплым и сырым, словно после дождя. С обеих сторон сплошной линией теснились скромные магазинчики и крошечные дверки. Пройдя совсем немного, мы достигли небольшого деревянного домика, зажатого между двумя другими зданиями. Его загнутая крыша была покрыта темно-коричневой закругленной черепицей, а окна закрыты темными деревянными ставнями. Низкие каменные стены, увитые плющом, поднимались с обеих сторон резной двери.

– Это один из старейших рёканов в городе, – сказала Аямэ. – Много поколений моей семьи управляли им. Но он очень маленький. В нем всего одиннадцать комнат и комната моих родителей.

Она открыта одну из дверей и пригласила меня войти.

Мы вошли в скромную прихожую. Несколько пар обуви выстроилось вдоль стены. Небольшая лесенка вела в холл. Тапочки кремового цвета стояли ровными рядами с одной стороны от ступенек.

– Пожалуйста, – сказала Аямэ, – поставьте вашу обувь здесь и выберите себе тапочки нужного размера.

Мы оба сняли обувь, надели тапочки и прошли в холл. Тут же появились мужчина и женщина.

– Мои родители, – представила их Аямэ.

Было множество поклонов и улыбок, Аямэ переводила наши попытки сказать друг другу «Здравствуйте». В конце концов, отец Аямэ повернулся к ней и сказал что-то очень серьезным тоном.

– Ах, да, – сказала она. – Отец напомнил мне, что у вас было очень долгое путешествие и тяжелое утро и что вам, наверное, хотелось бы отдохнуть. Я провожу вас в вашу комнату.

Растянувшись на футоне, я не мог поверить, насколько лучше я себя чувствовал, чем всего лишь час назад. Аямэ показала мне мою комнату и затем отвела в мужскую офуро, или ванную, внизу в холле.

– Внутри вы найдете халат, полотенца и туалетные принадлежности на небольшой полке рядом с дверью, – сказала она. – Сначала примите душ, а потом погрейтесь в ванне. Вы можете не спешить, я повешу табличку на дверь, чтобы вас никто не беспокоил.

Помещение, в которое я вошел, оказалось совсем небольшим – пол, покрытый мелкой белой плиткой, деревянные стены с тремя ручными стойками для душа. Перед каждым душем стояла небольшая деревянная табуретка и ведро. В дальнем от входа углу стояла квадратная деревянная ванна, наполненная горячей водой. Ее стенки поднимались примерно на фут над полом, но было ясно, что дно уходит гораздо ниже уровня пола. В комнате было тепло и влажно и приятно пахло чем-то отдаленно напоминавшим запах лимона, позже я узнал, что это был