— Потом поболтаем! У нас с Костей важный разговор!

— Даша, подожди! — Лена неожиданно быстро выскочила из-за стойки и успела поймать счастливую невесту за рукав у самой двери в директорский кабинет. — Подожди. Ты немного неправильно все поняла. Это у НАС с Костей к тебе серьезный разговор.

— В смысле? — растерянно улыбаясь, переспросила Даша, чувствуя, как веселящий газ стремительно улетучивается из ее крови.

Ровно через четыре часа девушка медленно поднималась по лестнице на свой тринадцатый этаж. Она даже не обратила внимания на то, что какой-то любезный сосед придержал ей двери лифта, машинально пошла пешком. По краю сознания снулой рыбой дрейфовала одна мысль — надо устать так, чтобы свалиться в сон, как в омут, и ничего не чувствовать.

Войдя в квартиру и по привычке аккуратно повесив пальто в шкаф, Даша прошла сначала на кухню, постояла там несколько секунд и так же медленно переместилась сначала в гостиную, а потом в спальню.

Все вроде бы осталось по-прежнему. Ее уютная квартира, книги на полках, фикус Степанид, названный так в честь подарившей его на новоселье тетки. И в то же время было ощущение, что она стоит среди руин собственного мира, как последний выживший после апокалипсиса.

Даша еще несколько минут переминалась с ноги на ногу, растерянно обводя взглядом оклеенные бежевыми обоями стены, а потом медленно опустилась на пол. Забытая сумка, которую она до сих пор на автомате держала в руках, глухо брякнула о ламинат металлическим колечком замка. Этот звук вывел Дашу из оцепенения, она выпустила сумку, уткнулась лицом в ладони и не заплакала — завыла. В голос, без слез, отчаянно выплескивая в никуда боль, предательство, разбитые мечты, любимую работу, три года каторжного труда, свою придуманную семью и счастливую жизнь.

Сколько еще прошло времени, Даша не могла сказать. Истерика без слез постепенно перешла в настоящий водопад с рыданиями и невнятными выкриками, сумкой, брошенной в стену так, что все ее содержимое разлетелось по комнате, и тупым опустошением, которое пришло вслед за слезами. Но в какой-то момент девушке показалось, что так даже легче.

Огромный, невыносимо жгучий камень предательства растворился и вытек, оставив в душе оплавленную дыру. Но с ней уже можно было как-то жить.

Особенно если заставить себя забыть, как они вместе выбирали проект дома с двумя детскими, спорили, листали журналы, обсуждали мебель. Как Костик, лежа на кровати и глядя в потолок, вдруг стал выбирать имена их детям, настаивая, что первой обязательно надо девочку, а потом мальчика. Как цветы дарил всего несколько дней назад и улыбался, поправляя выбившуюся из ее прически прядь…

Ну нет! Прекращаем эти воспоминания, иначе снова начнется слезоразлив и вой в голос.

Даша в последний раз всхлипнула и с трудом встала. Пока билась в истерике — все тело затекло и теперь неприятно кололо мурашками, словно под кожу натолкали стекловаты. Тихо охнув, девушка растерла окоченевшие ладони и решительно отправилась в ванную. Да, горячий душ — это то, что ей необходимо.

Через час она пила на кухне свежезаваренный чай, прислушиваясь к уютному журчанию белого и холодного друга, и думала, что от всего случившегося у нее едет крыша — в мурлыкающем гуле прибора ей явно чудились сочувствующие интонации. М-да, мать, дожила. Тебя утешает холодильник…