– Здрасьте! Уберусь? – заглянула она в номер. Все тот же коротковатый халатик, все тот же соблазнительный видок.

– Ну, заходите, коли пришли, – вздохнул он и перебрался в кресло, давая ей застелить кровать.

– Не помешаю? – поставила она рядом с ним ведро со шваброй и приветливо улыбнулась.

– Да нет… в общем, – кивнул в ответ он.

И горничная начала убираться в номере. Похоже, она никуда не спешила и в этот раз делала все особенно тщательно, а может, просто наступило время генеральной уборки, ведь обычно на все про все у нее уходило пять минут.

…Он, конечно, пытался читать газету, но с каждой минутой это становилось все сложнее. Протирая пыль, подметая, возюкаясь с тряпкой, она будто специально дразнила его. То прогнется, как кошка, то вызывающе наклонится перед самым его носом, то чуть ли не позу примет. Это становилось невыносимо, его глаза сами начали следить за ней, как он ни пытался с ними справиться. Газета у него в руках стала подрагивать, он начал сбиваться со смысла статьи и, встав, достал бутылку тоника из мини-бара.

– Давайте помою, – взяла она с журнального столика стакан, из которого он вчера пил воду перед сном. Наклонившись, горничная потянулась за ним, в щели халатика мелькнул верх ее открытой груди, и его глаза тут же сами туда нырнули.

– Помойте, – выдохнул он, с трудом поднимая взгляд.

Горничная пошла в ванную, а он вновь невольно проводил ее зад глазами. Она словно специально виляла им у него перед носом. В штанах зашевелилось, а ведь он, как назло, сидел в трениках, не хватало еще, чтобы она увидела растущий бугор.

Когда она принесла стакан, он сидел в кресле, «небрежно» прикрывшись газетой и якобы продолжая читать. На самом же деле дурные мысли все упорней лезли ему в голову, мешая сосредоточиться на информации.

Поставив стакан на столик (его глаза вновь стрельнули в щель халата), горничная продолжила убираться.

– Спасибо, – буркнул он, чувствуя, что голос стал сиплым.

– Да не за что. Это же моя работа – комфорт вам создавать, – вновь улыбнулась горничная, беря в руку тряпку.

Пытаясь продолжить читать, он исподлобья подглядывал в ее сторону. Округлая попка словно магнитом притягивала глаза, а член с каждой минутой крепчал, наливаясь кровью. Газетные строчки начали расплываться, читать стало совсем невозможно. Попытавшись еще немного побороться с собственными глазами, он понял, что это бесполезно, и окончательно сдался. Делая вид, что читает, он теперь на самом деле просто следил за горничной, словно кот за мышью; он ничего не мог с собой поделать, это все сильнее захватывало его.

Протирая низкий подоконник, она вновь выгнулась, и он обратил внимание на форму ее груди, ощутив зуд в ладонях; забираясь тряпкой под кровать, встала на четвереньки, и он проглотил слюну, облизывая глазами ее попу; встав на стул, потянулась с тряпкой на антресоли, и задравшийся до предела халатик продемонстрировал ему голые ноги от резинки чулок до самых трусиков… У него зашумело в голове. Он все сильнее чувствовал, что дуреет, а газета уже реально дрожала у него в руках, похоже, он начал маньячить.