Я покосился в окно кафе. Там толпилось бесчисленное множество туристов. Уличный музыкант играл на гитаре джазовую версию песни Боба Тиэла и Джорда Вайса «Что за прекрасный мир!».

— А вы что хотите?

— Не знаю. Мы прожили вместе семь лет. И было не так уж плохо.

Пока он не сбежал с другой, подумал я, но у меня хватило ума не брякнуть это вслух.

— Итак?

Рэйчел потерянно пожала плечами.

— Я ответила, мы можем все обсудить, когда я вернусь.

Я сидел, чувствуя, как земля уходит у меня из-под ног.

— Вы определенно едете?

— Надо. Слишком много всего случилось. Надо осмыслить. С меня достаточно.

— Уверены?

Ее руки лежали на столе, и я накрыл их своими.

— Рэйчел…

— Пожалуйста, не надо. Я не могу. И без того тяжело.

Апатия сменилась ощущением обманутых надежд, навалившимся на меня тяжелым грузом.

— И мне бесполезно что-либо говорить?

Рэйчел долго смотрела на меня, поглаживая большим пальцем мою ладонь.

— Мне очень жаль.

Мне было тоже очень жаль.

— Когда вы уезжаете?

Ей даже как будто стало легче.

— Как только все утрясется. До тех пор, пока дела не образуются, Эндрю собирается снимать дом в Челмсфорде. Приятное окружение, рядом хорошая школа для Фэй. Крик-Хаус он, как только представится возможность, выставит на продажу. После всего, что случилось, они не смогут в нем жить.

— Здравая мысль.

Оглядываясь в прошлое, мне показалось, что было что-то нездоровое в стоящем на краю болота красивом доме. Несмотря на всю свои эстетику и вложенные в проект мысли Траска, он оказался несчастливым местом. Довлел над округой, а не стал ее частью. И это относилось к тем, кто в нем жил. Траск осторожный человек, но он настолько увлекся охраной семьи от опасностей заводи, что забыл, что корни трагедии могут гнездиться не снаружи, а внутри.

Я надеялся, что следующим жильцам дома повезет больше.

Уличный музыкант закончил песню, заслужив аплодисменты. Слушатели стали расходится, а он, наклонившись над чехлом гитары, пересчитывал монеты.

— Чем вы станете заниматься, вернувшись в Австралию? — спросил я.

— Пока не знаю. Может, найдется место на прежней работе. — Рэйчел помолчала. — А вы-то как, переживете?

— Да, конечно, справлюсь. — Я улыбнулся, отвернувшись от окна. И на этот раз естественнее. Сказывался давнишний опыт.

Рэйчел посмотрела на часы.

— Мне пора. Просто хотела вам все объяснить. И не было случая поблагодарить.

— За что? — спросил я, смутившись. Я не понимал, за что меня нужно благодарить.

Рэйчел удивленно посмотрела на меня.

— За то, что нашли Эмму.

Утром на рассвете после того, как был расстрелян Портер, вода схлынула, оставив за собой многомильные наносы грязи и гальки. Прилив навредил не особенно сильно — не шел ни в какое сравнение с катаклизмами прошлого и особенно со штормом 1953 года. Несколько сотен домов были эвакуированы, дороги стали непроезжими, дамбы проломило или смыло. Но все соглашались: могло быть хуже. Никто не погиб.

По крайне мере, из-за наводнения.

Снова в чужой одежде и во второй раз за день завернутый в одеяло, я показался парамедикам, которые прибыли в Крик-Хаус вместе с полицией. Но сначала они осмотрели других, кто нуждался в медицинской помощи больше меня. После ружейного выстрела я почти не разговаривал с Рэйчел. Вызвав полицию, погнал всех вниз, подальше от трупа убийцы Ланди. Рэйчел отвела Фэй в ее комнату, где пыталась успокоить, а я остался с Джемми. Больше для того, чтобы поддержать, а не следить, чтобы он не сбежал. Не думал он никуда бежать.