Как только из моей груди вырвался душераздирающий крик, я покачнулась, с трудом удержавшись на ногах, развернулась в обратную сторону и пулей вылетела из дома. И тут я увидела его. Прямо передо мной, надвинув широкополую шляпу на глаза, стоял ковбой!
– Бог мой! – заорала я так, что у меня зазвенело в ушах, и бросилась со всех ног в сторону виллы.
Я бежала, боясь оглянуться назад, но как только я смогла это сделать, то увидела, что ковбой гонится следом за мной.
– Нет! Нет! Нет! – вопила я сквозь рыдания и глотала собственные слезы. – Нет! Помогите! Кто-нибудь, помогите!!! Толя, где ты?! Толя!
Забежав в дом, я быстро хлопнула входной дверью, но тут же услышала, как она снова открылась. Я была в каком-то беспамятстве, но отчетливо понимала, что если ковбою удастся меня догнать, то мне не жить. Я совершенно забыла про кнопки, которые находились на каждом этаже дома, чтобы, случись что, можно было разбудить его обитателей. А затем я просто не смогла больше кричать, потому что у меня не осталось на это сил, и ужас, пожирающий меня изнутри, не давал мне больше выкрикнуть ни единого слова. Я могла только рыдать, вкладывая в эти рыдания желание жить и моля Господа Бога о том, чтобы весь этот адский кошмар поскорее закончился.
Я бросилась вверх по лестнице, и тут ковбой полоснул меня ножом по ноге. Жгучая, ни с чем не сравнимая боль разлилась по всему моему телу. И все же у меня еще нашлись силы заскочить в спальню Анатолия и закрыть дверь на совсем тоненькую, еле державшуюся защелку.
Встав рядом с дверью, я закрыла глаза и представила, что скоро меня может не быть. Меня может не быть, но жизнь по-прежнему будет идти своим чередом, вот только меня в этой жизни уже больше не будет. А главное, до меня просто никому не будет никакого дела. Ну жила такая… Ну умерла… Я даже представила себе, как обитатели этого дома найдут меня мертвой, как они тоскливо скажут, мол, надо же, совсем ведь еще молодая, что за возраст тридцать пять… Они будут говорить, какую страшную смерть я приняла – всю ножом исполосовали. Они будут говорить о том, что у меня прекрасные волосы и голубые, как небо, глаза, что я была очень симпатичной, разве только немного дерзкой… что при жизни я страдала непонятными видениями, а Толя… Толя скажет, что он убил бы того козла, который меня до этого довел. А затем сюда прибудет полиция и проведет экспертизу. При этом девушки, работающие в доме, будут смахивать слезы и говорить то же самое: такая молодая, красивая, и за что ее, жить бы да жить, детей рожать да радоваться, на них глядя… Конечно, на этой земле мало кто заслуживает смерти, таких, наверно, считанные единицы.
Прислонившись спиной к двери, я застыла как вкопанная, посмотрела на сочившуюся из ноги кровь и, в тот момент, когда в дверь начали стучать, отскочила с нечеловеческими воплями. Подбежав к окну, я распахнула его, посмотрела вниз и затем перевела взгляд на все ту же дверь, которая могла открыться в любую минуту, потому что защелка уже держалась на честном слове. Хоть в моей голове уже давно и не было никаких мыслей, кроме желания жить, я невольно бросила взгляд на черный пакет, стоящий между тумбочкой и кроватью, и, не долго раздумывая, достала из него пистолет. Признаться честно, я никогда не держала в руках оружия, но имела представление о том, как из него стрелять. Взяв пистолет, я повертела его в руках и в тот момент, когда дверь с грохотом открылась, сняла его с предохранителя.