— И эта раса?..

— Гоблины, — ухмыльнулась игрушечная фигурка, а затем повела рукой и показала мне саму себя, как будто зазывая её купить.

— Те черти, что бегают по лесу с голой жопой, убивают и грабят случайных путников, да? — Медленно уточнил тот.

— Ну… — фигурка гоблинши неловко почесала свой нос. — Они очень озорные… а ещё глупые. Они делают всё, чтобы выжить, ведь в моём мире они не смогли бы прожить так долго без всех этих повадок.

— Я неплохо себе представляю жизнь в таком мире, — фыркнул старик. — Гоблины — те ещё засранцы… — а затем тихо добавил, — впрочем, лучше уж с гоблинами, чем с людьми…

— Люди вам сделали так много зла? — Спросила фигурка гоблинши, склонив голову.

— Да как сказать… — отмахнулся от неё тот и задумчиво закатил глаза. — Я был на войне. Я не хотел туда идти, но меня заставили. Смирившись с этим, я хотел стать героем, а стал для всех врагом. Вместо благодарности за спасение, в моих ребят кидали камни свои, и стреляли из автоматов чужие. Даже после возвращения домой я понял, что я больше никому не нужен. Сиди дома и забудь, что ты когда-то существовал. Так мне сказали. — Сквозь тихий вздох старика гоблинша услышала нотки сильной злобы. — Я сидел дома, начал учиться, создал свою компанию. В сорок лет у меня появился свой первый патент. В сорок пять я изобрёл много полезных штук, которые должны были помочь людям. В пятьдесят у меня всё это отняли, сказали, что всё это было создано не мной, выставив меня вором. Снова сделав из меня врага, осмеяли на всю страну. Сказали просто сидеть дома и доживать жизнь, ведь осталось мне не так уж и много.

На лице гоблинши появилась очень странная улыбка.

— Я просто болван, — грустно сказал старик. — Я болван, который всю жизнь считал, что делает что-то значимое, а в итоге, все, что у меня есть — эта кучка денег и внуки, которые только и ждут, когда я, наконец, сдохну. Никто из них не был в этом доме уже лет пять. Убийца и вор — для них я позор, о котором они не желают вспоминать.

— Значит ты просто обижен на весь свет, да? — Хихикнула та.

— Ты вроде меня о помощи просила, а теперь насмехаешься, да? — Старик вопросительно поднял бровь, но у него на лице заиграла кривая усмешка.

— А что, я разве не так сказала? — Гоблинша тут же состроила невинные глазки.

— Я не обижаюсь, — ответил старик. — Я просто принял всё как есть и не хочу больше испытывать тоже самое. Я больше не верю людям, я не хочу ничего для них делать. Вот и всё. — Остановившись на этом моменте, он медленно улыбнулся от уха до уха.

— Чего? — Удивлённо спросила фигурка гоблинши, заметив эту странность.

— Ты ведь сказала, что гоблины тупые, да? — Спросил тот.

— Ага, — кивнула она. — У гоблинов очень мощная иерархия. Они инстинктивно слушаются более сильного члена своего племени. Без этого самым слабым из них было бы совсем сложно.

— Забавно, — снова ухмыльнулся старик. — Переродиться очень сильным гоблином и веселиться от души с парочкой предельно лояльных придурков… было бы забавно. Лучше, чем моё нынешнее положение.

— Если ты согласен, то это легко, — тут же воодушевилась гоблинша. — Так как ты из другого мира, то я сделаю твоё тело из божественной силы, чтобы ты выдержал перенос и смог сохранить свой разум нетронутым. Ты должен гордиться, что больше половины накопленной мной силы будет потрачено на одного тебя. А ещё я в тебя верю и многого от тебя ожидаю, так что, спорю на что хочешь, ты будешь очень сильным гоблином. Скорее всего, даже если я довольно слабенькая, ты всё ещё сможешь сражаться со многими Апостолами. С тобой эта раса точно сможет выжить, пока я не пойму, что вообще произошло и что мне делать дальше.