– Это да, – поощрительно глажу ее по щеке, кайфуя от нежности и мягкости.

Она сейчас – как маленькая феечка, красивая до одури и загадочная.

– И потом тоже… Спасибо тебе, вообще, за все. Жаль, что мы тут не можем остаться… Черт…

Она опять вздыхает, красивые глазки ее становятся еще темнее и печальнее.

А я смотрю на это дело… И проклинаю свой длинный язык. Потому что не надо мне этого знания. О том, какая Принцеска моя – настоящая.

Потому что она – нифига не моя. И не будет никогда.

И от этого – еще хуже на душе.

Хотя, кого винить? Сам дурак. Самому и расхлебывать.

Смиряю тесноту в душе, застрявшую комом в груди и мешающую нормально дышать, усмехаюсь нарочито беспечно.

– Эй, Принцеска, не кисни! Скоро вернемся в столицу, и ты про меня и думать забудешь!

– Нет, – все так же серьезно отвечает она, и меня опять лупит дрожь от контраста. Не только я ношу маску. И еще неизвестно, чья тяжелее. – Не забуду.

– Ну конечно, не забудешь! – тут же подхватываю я, привычно паясничая, – кто еще тебя так от… отлюбит?

И торопливо наваливаюсь на нее, запечатывая раскрытый рот грубым поцелуем. Потому что, не надо ничего говорить, Принцеска.

Не про нас это все.

У нас был крутой мини-отпуск, с приключениями, горками и улетными двумя ночами. Это – все, что нам останется.

А больше – не про нас.

Именно так я и думаю через неделю, прощаясь с Алиной у метро, беспечно улыбаясь и записывая ее контакт в телефон.

Мы доехали совершенно спокойно, сначала из Благовещенска до Уфы, а потом из Уфы до Москвы, на автобусе, без незапланированных остановок и проблем. Нас не тормозили менты, никто не вглядывался в наши физиономии. Моего полтинника как раз хватило на билеты и на приличную жратву в придорожных кафе. Еще и осталось.

Я, правда, так и не понял, почему нужно было возвращаться в тайне, не афишируя вольную поездку дочери генерала по стране родной, но приказ – есть приказ, доставил девчонку так, как требовало руководство, остальное – не моя печаль.

Да, Принцеска?

Ты – не моя печаль.

Не моя беда.

Не моя задача.

Не моя больше.

Смотрю на нее, такую красивую, несмотря на помятость от дороги и немного сошедший инстаграммный лоск, до боли в глазах красивую. Ранимую и нежную.

Страстную и открытую.

Не мою.

Она мне что-то все время порывается сказать, порывается повиснуть на мне, заглядывая в глаза внимательно. И номер свой настойчиво диктует, словно раньше сомневалась, надо ли давать. Или… думала, что я сам попрошу? А когда не попросил… Тяжело ломать себя, да Принцеска моя?

Я уже срисовал парочку ребят Савина поблизости, а значит, со спокойной совестью могу передать свой груз так, чтоб она не поняла, что ее пасут.

В принципе, приказ я выполнил «от» и «до». Практически. С небольшими исключениями и бонусами для себя лично.

– Сделай мне дозвон, – просит Алина, выжидательно глядя на меня.

Ладно. Поменять номер никогда не поздно. Пусть.

Делаю дозвон, ловко уворачиваюсь от прощального поцелуя.

Ребята смотрят. И, наверняка, пишут.

Не стоит будить зверя в генерале. Что-то мне подсказывает, что это нифига не хомячок будет.

– Ну все, бывай, Принцеска, – улыбаюсь я ей, привычно надевая маску обаятельного придурка, – не езди больше с плохими парнями по фестам!