Алексей неопределённо пожал плечами.
— Так ведь, э-э-э…
— Нет-нет! — по-своему истолковала старушка. — Вы поступили, как подобает истинно благородному человеку. Просто я предлагаю позволить им хоть немного успокоиться и продолжить нашу беседу в более спокойном месте.
— Да пожалуйста. А что, здесь есть спокойные места?
— Конечно, тут совсем недалеко. Моя избушка. Кстати, там сейчас прячется моя воспитанница, которую вы избавили от насильника. Филиска, очень разумная и добродетельная девушка.
— А, эта, — невольно улыбнулся Алексей. — Да уж, визжала она здорово. Думал, все мёртвые поднимутся. Надеюсь, он её не сильно помял?
— По счастью, нет, гораздо больше напугана. Так что если бы не вы, всё могло бы закончиться очень трагично.
— Кстати, — всполошился Алексей. — Он ведь так и остался на кладбище. Я его прикладом там малость оглушил. Так что когда очнётся, вполне может, прийти и сюда. Да и эти головорезы тоже вполне могут вернуться.
— И всё же, сколь удивительно поменялся русский язык, — усмехнулась Гертруда. — Я едва понимаю вас, словно каким-то наитием… Нет, не вернутся. Вся шайка нурманов погрузилась на корабль и уже далеко отошла, а насильник блуждает по лесу. И смею уверить, будет блуждать ещё долго, — загадочно усмехнулась. — Так что вы решили? Идёмте?
— Ну раз так, идёмте, — Алексей легко поднялся и галантно предложил руку. — Прошу.
— Благодарю, — церемонно приняла помощь старушка. — Что ж, идёмте. Идём и ты, дух неведомый, — глянула куда-то вбок. — Наверно, вам с Карлушей тоже будет много о чём поговорить, — ласково почесала воздух над левым плечом. — Правда, Карлуша?
Непринуждённо закинув ружьё, Алексей украдкой покосился на спутницу.
Карлуша? Дух неведомый? Вот те раз. А с виду вроде вполне нормальная. Хотя кто этих фрейлин знает. Может, действительно пока торопиться не надо? В конце-то концов, и здесь неплохо поговорить можно. Сено, тепло, отличный круговой обзор. А местные как-нибудь потерпят ещё немного… А, да ладно, чего бояться-то, в самом деле. Пусть бабулька немного не в себе. Немудрено, кстати, по жизни такой. Зато, по крайней мере, хоть по-русски говорит. Жутко архаично, правда, и даже как-то чрезмерно артистично. В случае чего, вернуться назад всегда можно, а так, глядишь, и в самом деле, может, что прояснится…
Миновав плетень, старушка повернулась и заговорщицки приложила палец к губам.
— Тсс! Алексей, будьте добры, теперь ступайте как можно тише. И когда войдём в лес, постарайтесь не разговаривать даже шёпотом.
— А что такое? — всполошился Алексей.
— Лесной хозяин. Вы человек здесь новый, так что всякое может, быть. Лучше не тревожить его попусту.
— А-а-а, — Алексей изо всех сил постарался сдержать улыбку. — Конечно-конечно. Понимаю…
— А часом, нет ли у вас с собой чего-нибудь съестного?
— Э-э-э, да. Консервы и картошка.
— Боже мой! — Гертруда восторженно всплеснула руками. — Картошка? Чудесно! А консервы это что?
— Консервы?
Алексей остановился и скинул рюкзак. Выудив банку, подбросил в руке.
— Вот.
— Неужто это съедобно? — подозрительно осведомилась Гертруда. — Простите за сравнение, но выглядит словно оловянная бочка.