Вдали, за одним из столиков, я замечаю Леву, он с кем-то чокается пивной кружкой.

В зал заходят все новые люди, шумно присоединяются к компаниям за столиками. Один из вошедших мне вдруг кажется знакомым. Где-то я его, по-моему, видел. Коренастый, невысокий, с вытянутым бледным лицом, в очках, с короткими усиками и лысым яйцевидным черепом. Но вот где именно я его встречал, почему-то вспомнить не удается. Странно. Ведь память у меня на такие вещи хорошая. Я вижу, как этот человек внимательно оглядывается по сторонам и вдруг исчезает на миг за портьерой у гардероба, словно его кто-то резко и неожиданно утянул туда. Потом он снова появляется, пробирается между столиками и усаживается недалеко от меня.

Человек этот сидит скромно, потягивает пиво из кружки и беседует с кем-то из соседей. Но я время от времени ловлю на себе его мутноватый и равнодушный, пожалуй, даже слишком равнодушный взгляд. Почему мне знаком этот человек?

А он между тем рассказывает, видимо, что-то интересное. К его столику подсаживается еще трое или четверо парней, в том числе и Лева. Оттуда доносится смех и чьи-то запальчивые выкрики. Потом компания постепенно рассасывается. Уходит и тот человек, лениво уходит, не спеша.

Больше за весь вечер ничего особенно интересного не происходит. Я медленно допиваю третью кружку пива.

Наконец Лева подает мне знак уходить. Я подзываю официантку и расплачиваюсь. Девица за моим столиком провожает меня любопытным, нагловатым взглядом.

В гардеробе Лева шепчется о чем-то с пареньком-швейцаром, когда тот подает ему пальто.

Я выхожу первым. Лева догоняет меня, когда я успеваю уже пересечь площадь и углубиться в темный переулок, откуда мы с ним вышли часа три назад.

— Ну как? — спрашивает он. — Море удовольствий?

— Пожалуй.

— Скоро мы изведем всю эту шушеру, увидишь, — зло и убежденно говорит Лева. — Кто сам на правильный путь не встанет, того заставим. А кого и… отправим подлечиться. Чтобы людям дышать легче было.

— Не скоро еще.

— Ого! Учти, Одесса очень терпелива, но когда она рассердится… И не таких бандитов она душила. Это я тебе говорю.

Лева возбужден и на время теряет свою обычную молчаливость.

— Между прочим, мне тут шепнули, — говорит он. — Слушай внимательно. Пришли двое. Один сунулся было в зал и сразу назад. Говорит другому: «Старый кореш сидит. Я его, гада, сразу срисовал, хоть он и перетырился. Иди и открой моргалы! С ним надо посчитаться. А мне сюда путь закрыт». И тот, второй, пошел и, по-моему, смотрел на тебя.

— Это такой в очках, с усиками и голой головой?

— Он самый.

— Знакомая какая-то личность.

— Именно…

— А второй какой?

— Второго срисовать не успели. Пальто, кепка, здоровый такой. Завтрашний твой визит сюда с Галей надо подготовить, — обеспокоенно говорит Лева. — Этого-то мы возьмем на крючок сразу, как появится. И второго постараемся. А вообще чтоб ты знал. Это тебе не парк культуры и отдыха. Тут можно потерять здоровье, понятно?

На следующий день я звоню домой Богдану Теляшу.

Голос его ласков и вкрадчив.

— Все сговорено в лучшем виде, — сообщает он. — Интересуюсь за ваше предложение. Увидимся или что?