Он оглядел студию и сказал мягким, доверительным голосом:

– Я не хочу называть ее имя по вполне понятным этическим соображениям, чтобы оградить от нежелательного и назойливого интереса. Всего два месяца назад она не могла бы не только прийти на телевидение – она вообще не могла встать с кровати! У нее был рак на последней, четвертой стадии, и эти безграмотные эскулапы, критикующие мой метод во многих печатных изданиях, давали ей от силы две недели жизни! И что же? – Врач повернулся к своей спутнице. – Вы видите, прошло два месяца – и она не только жива! Она практически здорова! Анализы и обследования, которые мы закончили лишь накануне, показали, что все злокачественные новообразования в ее организме исчезли без следа! Встаньте! – Ростоцкий повелительно проговорил, обращаясь к женщине, и она послушно поднялась на ноги. Правда, лицо ее при этом было безжизненным и пустым, как у манекена.

– А можем мы с ней поговорить? – спросила ведущая. – Можем задать ей несколько вопросов?

– К сожалению, мы совсем недавно закончили интенсивный курс лечения, – ответил за пациентку Ростоцкий, – она еще не совсем оправилась и не в том состоянии, чтобы отвечать на вопросы. Кроме того, она принимает курс успокоительных средств, так что пока не может поддерживать активный разговор. Но это – дело времени. Сейчас она отправляется на известный курорт, чтобы полностью восстановить свои силы, а когда вернется оттуда – уверяю вас, она ответит на любые ваши вопросы!

– Да что же это такое? – проговорил Маркиз изумленно. – Я просто не верю своим глазам!

– В чем дело? – осведомилась Лола. – С каких это пор тебя интересует медицина? Или ты почувствовал первые признаки приближающейся старости?

– Типун тебе на язык! – отмахнулся Леня. – Дело не в медицине, дело в этой женщине!

– Вот как?! – Лола подбоченилась. – Эта малахольная особа произвела на тебя неизгладимое впечатление? Я всегда знала, что ты жуткий бабник, но ты превзошел самого себя! Ты уже на больных кидаешься! – И Лола огляделась в поисках чего-нибудь тяжелого, чтобы запустить в Ленину голову.

Если бы Маркиз не был так поражен увиденным на экране, он понял бы, что Лола скандалит просто так, по привычке, что в ее словах и поведении, выражаясь современным языком, нет драйва или если по-цирковому, то у Лолки начисто отсутствует кураж. В таком случае Леня бы забеспокоился, потому что знал: если Лолка не вкладывает в скандал душу, то либо она заболела, либо у нее голова занята какими-то важными проблемами. Причем проблемы эти далеки от испорченной прически или от крошечного прыщика, вскочившего на подбородке, все гораздо серьезнее. И ему, Лене, необходимо вмешаться, поскольку эта своенравная Лолка может наломать дров, а помощи ни за что из гордости не попросит.

Но сейчас Леня отвлекся на происходившее на экране, поэтому не обратил внимания на Лолин тон.

– Лолка, прекрати! – воззвал он. – Что ты ерунду несешь? Здесь действительно какая-то странная история! Эта женщина никак не может быть исцеленной больной, потому что совсем недавно я видел ее в поезде Зауральск – Петербург. Правда, она была такая же заторможенная, как сейчас, и ее сопровождали двое явно криминальных мордоворотов, но уж на тяжелобольную она никак не была похожа и передвигалась вполне самостоятельно… даже попыталась ночью сбежать от своих сопровождающих!