– А если муж завтра разболеется и не пойдет на работу? – в последний момент проныла Людка. – Что я ему скажу?

– Говори что хочешь, но изволь быть на месте в назначенное время! – отчеканила Лола. – Иначе – конец нашей дружбе!

Люда ошарашенно смотрела на мобильный телефон, когда ее настиг слабый голос мужа:

– Детка, где ты?

– Что случилось? – нелюбезно спросила она, заглядывая в кабинет – муж лежал там на кожаном диване с высокой спинкой и делал страдальческое лицо.

С необъяснимым злорадством Люда отметила, что на кожаном диване ему лежать неудобно – он жесткий и кожа холодит.

– Тебя не дозовешься, – с обидой сказал муж, – когда еще просил чаю с лимоном…

– Иду уже! – рявкнула Людмила. – По телефону поговорить нельзя!

Утром муж проснулся с заложенным носом и ломотой во всем теле, выяснилось, что у него обычная простуда, причем температуры не было. «Пока!» – многозначительно сказал муж. Люда прекрасно знала, что в этом отношении ее муж ничем не отличался от остальных мужчин – при малейшем недомогании он становился необычайно мнителен и требовал неустанной заботы со стороны близких. А поскольку приходящая домработница Дарья Михайловна была по складу характера женщиной суровой и бестрепетной – в прошлой допенсионной жизни она работала железнодорожным контролером, – то всю заботу приходилось осуществлять Людмиле.

От завтрака муж героически отказался, заявив, что так сжало горло, что он не сможет проглотить ни кусочка. Людмила принесла ему в постель все тот же чай с лимоном. Чай полагалось наливать в стакан тонкого стекла и непременно ставить стакан в серебряный подстаканник, который принадлежал еще мужнину деду. В этот раз Людмила едва сдержалась, чтобы не грохнуть стакан о стену кухни, а от вида лимона у нее надолго свело скулы.

Муж выпил чаю и согласился чего-нибудь съесть. Отмел с негодованием тосты с джемом, сообщив, что они вызовут кашель, и после долгих уговоров согласился на бутерброд с мягким сыром, присовокупив, что к ветчине в момент болезни испытывает отвращение, как и ко всему мясному.

Людмила пожала плечами и принесла требуемое, предложив еще кофе, но муж замахал руками – кофе вызывает сердцебиение, а у него и так повышенный пульс.

С тревогой поглядывая на часы, Людмила принялась собираться, стараясь, чтобы муж этого не заметил.

– Может, ты поспишь? – спросила она с надеждой.

– Ты прекрасно знаешь, что днем я спать не могу! – заявил он. – Дневной сон – признак душевной лености! И потом, кофе мне нельзя, но ты можешь сделать какао…

Людмила едва успела совладать со своим лицом и устремилась на кухню.

– На цельном молоке и с сахаром! – крикнул ей вслед муж и демонстративно закашлялся.

– Черт бы его побрал! – бормотала Людмила, шаря по кухонным шкафчикам в поисках какао. Наконец нашлось полпачки детского растворимого, очевидно, его пила Дарья Михайловна.

– Я же просил на цельном молоке, как мама варила… – с легким упреком сказал муж, принимая из рук Людмилы большую чашку с горячим напитком.

Она промолчала, скосив глаза на часы. Время катастрофически поджимало. Надо немедленно уходить, иначе она не успеет. Еще эти пробки…