«ООО „Удача“ переименовано в ООО „Реквием“». Или: «Продаю электромясорубку „Бризкомфорт“. Изготовлена там же, где и автомат Калашникова. Работает аналогично». Представляете себе эту мясорубочку, поливающую трассирующими очередями человека, подобравшегося к ней с кусом мяса? На фоне вышеупомянутых объявлений как-то скромно выглядит сообщение «Фак-клуб Леонардо ди Каприо», «продаю морозильную шубу» и «сало дорогое, дешево». Но венец всему вот это: «Пропала жена и собака, нашедшему пуделя вознаграждение». Тут просто и сказать нечего.

Посмеиваясь, я добрался до дома восемнадцать, оглядел заснеженные ворота и попытался открыть калитку. Она была заперта на простую щеколду. Никакой охраны на участке не имелось. Большой дом из красного огнеупорного кирпича был закрыт. Окна защищали железные ставни, дверь — стальная. Сбоку горела тревожным красным огнем маленькая лампочка. Она предупреждала потенциального вора или хулигана: осторожно, здание подключено к милицейскому пульту.

От ворот направо бежала дорожка. Я пошел по ней и увидел избушку, совсем крохотную, просто домик Дюймовочки. Дверь оказалась незапертой, я толкнул ее и очутился сразу в комнате, довольно просторной, метров двадцать, не меньше. Обставлена она была в стиле кантри.

Посередине громоздился большой стол и две широкие скамьи, в углу стояла двуспальная кровать под цветастым одеялом, вдоль стены — диван и пара кресел, с потолка свисала лампа, абажуром для которой служила самая обычная корзинка. Телевизор отсутствовал.

— Есть кто живой? — крикнул я.

— Чего орешь? — послышался хриплый голос, и из боковой двери вышла худая-прехудая, просто изможденная женщина.

Маленькое, скукоженное личико покрывали морщины, блеклые глазки прятались за припухлыми веками. Лицо Нели было отечным. Волосы, плохо причесанные, напоминали шерсть больного барана, а болезненная худоба без слов говорила, что в последнее время Малышева не слишком часто закусывала.

— Надо чего? — спросила она. — Кто ты такой?

— Вы здесь живете?

— Ну!

— Разрешите обогреться?

Неля фыркнула:

— Нашел место, топай отсюда!

— Извините, пожалуйста, — вежливо произнес я и вытащил из кармана бутылку. — Может, выпьете со мной и закусите?

Из другого кармана я выудил банку шпрот, добытую в том же ларьке.

Неля уставилась на угощение.

— Машина у меня сломалась, — быстро пояснил я, — вокруг никого, пустыня, все дома заперты. Думал, околею, печка не работает, куртка не греет. Вот, позвонил по мобильному, сейчас друг подъедет. Уж не гоните, ради христа, замерзну ведь.

— Ты скидавай тужурку, — велела Неля, — вон на вешалку пристрой, а я ща стакашки раздобуду.

С этими словами она исчезла в кухоньке. Я сел на лавку.

— На-ка, вспори банку, — велела Неля, появляясь в комнате с двумя чашками и широким ножом.

Я попытался выполнить ее просьбу, но не смог. Лезвие не хотело резать жестянку.

— Дай сюда, — приказала Неля и отобрала у меня кинжал, — беда с вами, мужиками, у каждого руки к жопе пришиты.

Она ловко воткнула острый клинок в железный кругляшок и мигом освободила рыбок из «консервного» плена. Водку она откупорила так же ловко, уверенной, тренированной рукой и быстро разлила по чашкам. Потом подняла свою и сказала: