– Почему же вы этого не сделали? – спросила Присцилла.

– Никак не могла решиться! Я всегда так – в плену у собственной нерешительности! Стоит мне принять какое-нибудь решение, как сразу начинают одолевать сомнения, а стоит ли это делать! Это мой страшный недостаток, но уж такой я уродилась, и не нужно ругать меня за это, как делают некоторые! Так что я просто никак не могла заставить себя подойти к вам первой. Но, поверьте, мне этого так хотелось!

– Мы думали, что вы слишком стесняетесь, – заметила Энни.

– Да нет же, дорогая! Стеснительность не входит в число многочисленных отрицательных качеств – или добродетелей! – Филиппы Гордон. Для краткости зовите меня Фил! А как я могу обращаться к вам?

– Это – Присцилла Грант, – кивнула в сторону подруги Энни.

– А это – Энни Ширли, – в свою очередь представила подругу Присцилла.

– Мы обе – с островной части, – одновременно выпалили девушки.

– А я родом из Болинброка, из Нова Скотии, – сказала Филиппа.

– Из Болинброка! – воскликнула Энни. – Ведь именно в нем я и родилась!

– В самом деле?! Значит вы тоже в своем роде аристократка?

– Вовсе нет, – возразила Энни. – Не Дэн ли МакКонелл сказал, что даже если человек родился в стойле, это не означает, что он – лошадь! Я – островитянка до мозга костей!

– Ну, во всяком случае, я рада, что мы с вами – землячки. Хорошо, что вы родились в Болинброке! Это нас роднит, и теперь мне проще будет делиться секретами с вами, ведь вы мною уже не воспринимаетесь, как чужая. Я не могу держать секретов в себе! Бесполезно и пытаться. Это – худший из моих недостатков, ну и еще, как уже было сказано, нерешительность. Вы не поверите, полчаса я решала, какую шляпку надеть, чтобы прийти сюда – СЮДА, на кладбище!.. Вначале я склонялась к тому, чтобы надеть коричневую с пером; но стоило лишь мне ее примерить, как я решила, что вот эта, розовая, с широкими полями подойдет куда больше. Когда же она уже была зафиксирована на голове, я вновь стала подумывать о том, чтобы надеть коричневую. В конце концов пришлось положить их рядом на кровать, закрыть глаза и направить на них шляпную булавку. Булавка указала на розовую, так я ее и надела! Она очень милая, не правда ли? И, вообще, как, по-вашему, я выгляжу?

Этот несколько наивный вопрос, заданный серьезным тоном, вновь заставил Присциллу рассмеяться. Но Энни, импульсивно пожимая руку Филиппы, ответила:

– Сегодня утром мы решили, что вы – самая хорошенькая девушка в Редмонде!

Филиппа ослепительно улыбнулась, показывая белые маленькие зубки.

– Я и сама так подумала, – призналась она, приводя девушек в крайнее удивление. – Но кто-то должен был это подтвердить, так как я и этого никак не могла утверждать совершенно определенно. Стоило мне подумать, что я ничего, как сомнение вновь меня одолело! К тому же старая тетка моя – не сахар; она все время заводит одну и ту же песню: «Ты была таким очаровательным ребенком! Странно, почему дети так меняются, когда вырастают?» Вообще я люблю тетушек, но только не старых зануд! Если вам это не трудно, пожалуйста, почаще говорите мне, что я хорошенькая! Мне от этого легче становится на душе… А я в свою очередь осыплю комплиментами вас; буду очень признательна, если вы согласитесь! Не беспокойтесь, на