Стоп! Не сводя с «Волги» застывшего взгляда, Остап медленно вынул из-за пазухи левую руку – правую прижимая к груди так, словно удерживал во внутреннем кармане что-то небольшое – и поднял ее явно демонстративным жестом.

На указательном пальце поблескивало железное колечко, в котором понимающий человек моментально мог опознать чеку от гранаты.

Понимающие люди мгновенно и опознали. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы продолжить нехитрые логические умозаключения: если в левой руке чека, то правой, соответственно, прижата к телу граната. А гранаты бывают разные. Разлет осколков у иных такой, что из конца в конец прошьет этот дворик, полный гомонящей детворы. Последствия предсказуемы и страшны.

На чердаке одной из пятиэтажек, у слухового окна, человек в штатском положил руку на плечо снайперу и звенящим шепотом приказал:

– Отставить…

Снайпер, не оборачиваясь к нему, кивнул – и снял палец со спускового крючка, по-прежнему прильнув к прицелу.

С другой стороны садика, невидимой с улицы, другой человек, опять-таки в штатском, кивком указал напарнику на двор:

– Перекрой ему…

Тот понял мгновенно – и рванул через двор, лавируя меж ребятишек.

Остап, бросив быстрый взгляд через плечо во двор, положил руку на верхнюю планку забора, хотел перемахнуть туда рывком – и замер. Метрах в десяти от него стоял молодой человек – он просто-напросто стоял, сунув руку за борт куртки, сверля Остапа нехорошим взглядом. Чуть заметно покачал головой, сжал губы с видом упрямым и непреклонным.

Незаметный для посторонних обмен взглядами мгновенно внес ясность – Остап прекрасно понял, что получит пулю при первой же попытке перепрыгнуть во дворик, суливший массу выгод с точки зрения захвата заложников. Он, однако, сдался не сразу, чуть шевеля губами, пообещал:

– Уйди, взорву…

– А успеешь? – таким же злым и быстрым шепотом ответил его противник. – Назад, сука, наз-зад…

И сделал плавный шажок вперед, все так же нехорошо, напряженно усмехаясь, держа руку под курткой.

– Взорву…

– Пузом накрыть успею, если бросишь… Никто в садике, так уж обернулось, не обращал на них внимания – ни детишки, ни воспитательницы, поскольку ничего необычного и не происходило. Друг против друга стояли два тихих, трезвых мужика, и только…

Тихонечко, держась так, чтобы никто не зашел ему за спину, Остап стал отступать вправо по улице. Судя по быстрым взглядам, которые он бросал по сторонам, боґ льшая часть противников была им уже расшифрована. Беда в том, что он, пребывая в крайнем напряжении нервов, мог принять за оперов совершенно случайных прохожих, которые на улице тоже имелись, и тогда…

Старенькая «Газель» с открытым кузовом появилась откуда-то слева. Водитель смотрел себе вперед, не обращая никакого внимания на странного, шагавшего бочком-бочком прохожего, зачем-то прижимавшего правую руку к груди, словно там у него болело.

Это и называется – время принятия решения…

Остап кинулся к машине – должно быть, его успокоило то, что водитель имелся в кабине в единственном числе, а в кузове с низкими бортами никого вроде бы не наблюдалось…