– Беги! – кричала Пикси Правды. – Беги!
Но всё было без толку. Мы понятия не имели, куда бежим, а кролики знали эти туннели, как свои четыре пальца.
– О нет, – выдохнула я, заметив, что впереди сгущаются тени. – Поворачиваем! Туда нельзя!
Мы развернулись – и сразу увидели чёрные силуэты приближающихся кроликов. Одни бежали, другие прыгали, третьи мчались на четырёх лапах. Быстрее всех оказалась крольчиха в рваном камзоле с медалями на груди и с повязкой на глазу. В лапах она сжимала огромный сачок.
Секунду спустя мы с Пикси Правды уже барахтались в сети.
– Отличная работа, 382! – крикнул кто-то из кроликов, и нас поволокли обратно в пещеру.
– Мы должны выбраться отсюда, – шепнула я Пикси Правды, цепляясь пальцами за ячейки сети.
– Не получится, – едва слышно ответила она.
И, конечно, сказала правду.
Урок шоколадного яйца
К тому времени как нас притащили в пещеру, там уже вовсю кипела работа. С потолка прямо в медный чан лился водопад густого шоколада.
Изумлённые, мы молча смотрели, как богатство эльфов в буквальном смысле утекает под землю. 382 и ещё два кролика с ножами, заткнутыми за пояс, охраняли нас, чтобы мы не сбежали.
– Видите? – с гордостью спросил Пасхальный кролик. – Видите отверстие, откуда льётся шоколад? Этот туннель поднимается на целую милю вверх. Вот как глубоко под банком мы находимся. И туннель прорыли мы, кролики. Вы хоть представляете, как тяжело рыть туннели прямо вверх, когда у тебя под лапами ничего нет?
– Нет, – устало ответила Пикси Правды. – Не представляю. Могу лишь предположить, что очень тяжело.
– Именно! – закивал Пасхальный кролик. – Но мои кролики – лучшие из лучших. А может, даже лучшие из лучших из лучших. Не скажу, что они лучшие из лучших из лучших из лучших, но они действительно хороши. И потрудились на славу.
– Тебе это с рук не сойдёт! – крикнула я. – В смысле, с лап!
Отец Водоль бросил на нас неприязненный взгляд.
– Ещё как сойдёт! – ухмыльнулся он. – Особенно теперь, когда вы значительно упростили нам работу.
Я уставилась на пушистые лапы, которые держали нас так крепко, что даже не давали вдохнуть полной грудью.
– О чём ты говоришь?
Пасхальный кролик посмотрел мне в глаза и, наверное, увидел в них страх, смешанный с яростью, – потому что в тот миг я чувствовала и то, и другое.
– Что ты обо мне знаешь? – сказал он. Вопрос был обращён именно ко мне – и я видела, что он искренне хочет услышать ответ. И хотя я не была Пикси Правды, юлить я не стала. В конце концов, терять мне было нечего.
– Знаю, что ты и твоя армия изгнали эльфов из Страны нор и холмов. Знаю, что многие эльфы при этом лишились жизни. Знаю, что вы жили под землёй, но однажды захотели выйти на поверхность. Знаю, что вы развязали войну.
– А ведь могла бы и промолчать, – укоризненно прошептала Пикси Правды. – Ты же не я.
Пасхальный кролик, всё это время сверливший меня взглядом, посмотрел на крольчиху, которая поймала нас с Пикси Правды.
– Слышишь, 382? Вот что им рассказывают, вот в какую ложь они верят. Даже правду загоняют под землю… – Пасхальный кролик подошёл ко мне и пошевелил длинными усами, которые закручивались на концах. Трудно было догадаться, что у него на уме. Поначалу я решила, что он злится, но потом заглянула ему в глаза и не увидела ничего, кроме грусти. Неожиданной глубокой грусти.