- И что, не страшно хамить такому человеку? То есть богу? – ясное дело, что у Бо какие-то проблемы, но лучше попробовать выйти на них окольными путями.

- О, не волнуйся за меня, - Медея издевательски расхохоталась. – Я специально немного помогла Семину, подкинула техники из мертвого мира, даже познакомила с учеником Номеноса, чтобы он начал представлять действительную опасность. А твой учитель, отвлекшись на этого самоуверенного, но, надо признать, небесталанного старика, лишился возможности управлять доставшимся ему сокровищем.

И ведь опять не рассказала, что именно она провернула, обошлась общими словами. Ладно, попробуем продолжить наше общение.

- И что, весь твой план строился на одном Семине? – от моего вопроса проигрывающий чуть в стороне свой бой повелитель явственно вздрогнул.

- Не надо меня недооценивать, таких как он было много, просто твой Семин оказался в нужном месте и в нужное время.

- Ну да, а если бы действие происходило в Союзе, то твоим повелителем стал бы советник Шив? Его ведь тоже обучал ученик Номеноса?

А что, я, конечно, выстрелил наугад, но не без причины. Кто управляет тенями, я узнал сам, ну а соотнести Номеноса и эту стихию было не так уж и сложно.

- Советник Шив? – после этих слов Бо неожиданно встрепенулся и собрался исчезнуть (похоже, эта информация для него оказалась почему-то очень важной – ну, конечно, если ему нужны тени для поддержания жизни, то их повелитель поможет на них выйти), но не успел.

Лысый, ускорившись, почти добрался до тела Семина, когда тот выхватил из воздуха Холлу. Вокруг шеи богини пространства обвился жгут из сплетенных вихрей, а в глазах горел самый настоящий страх. Судя по всему, старик не просто так отступал: отдав инициативу, он потратил освободившееся время на то, чтобы добыть себе пропуск на свободу. И сейчас, пока последние крохи плаща богов прикрывали эту парочку, Семин свернул своей недавней союзнице шею, втянул начавший сочиться из ее глаз дымок, а потом исчез.

- Забудь про него! Будет надо, еще найдем его в Разломе! – Медея рявкнула и уставилась на Дэвида.

И тот тяжелым и монотонным голосом, как будто повторяя что-то, уже тысячи раз звучавшее ранее, начал говорить.

- Я, возрождённый рыцарь ночи, объединивший малые стихии для создания великой, по праву победителя последнего повелителя объявляю себя императором этого мира!

Объединивший стихии? Вот, значит, зачем он повышал сразу и тьму, и хаос, и бездну – из этих когда-то бывших вассалами ночи двойников Медея помогла ему извлечь нечто большее, позволившее стать рыцарем ночи. А повелитель? Неужели Семин был выпущен в мир только для того, чтобы сейчас в речи Дэвид мог упомянуть свою победу над ним? Но, как бы там ни было, эффект от всего происходящего был. После каждого сказанного Лысым слова его доспехи менялись, становились больше, чернее, крепче. А вслед за последними звуками за его плечами развернулся огромный плащ, как будто сотканный не просто из ткани, а из воздуха и клубов тьмы.

- Дэвид! Император Дэвид, - тон Медеи сразу как будто стал мягче. Но при этом суть особо не изменилась: она как и раньше приказывала своему ученику что-то сделать.