– Встаньте, Командор, – слова прозвучали почему-то по-русски, хотя с очень сильным акцентом.

Я перехватил одну из ладоней и осторожно припал к ней губами. Пахнуло морозцем и какими-то духами.

– Встаньте, – повторила Мэри уже на английском.

Кажется, я подхватил ее, отнес на диван. Оказались же мы на нем, сидящие рядом, причем женская голова уютно покоилась на моем плече, а я руками и губами пытался согреть нежные ладони.

Невероятно, мы оба молчали. Слова были ненужными там, где люди чувствуют друг друга.

Так длилось очень долго. Мы были вместе, а больше ничего не требовалось.

– Я так ждала… – очень тихо произнесла Мэри.

Показалось, будто она тихо плачет. Пришлось бережно коснуться губами ее волос. Лицо англичанки оказалось рядом с моим, а в следующий момент наши губы слились в обжигающем, лишающем дыхания поцелуе.

Вопреки всему, что говорят о дочерях Альбиона, Мэри оказалась неожиданно страстной, как дочери юга.

Где-то под самое утро я, кажется, задремал, и тотчас послышался далекий крик первого петуха.

В первый момент я не понял, где нахожусь. Каюсь – даже не был до конца уверен, было случившееся явью или сном. Но рядом полыхало жаром женское тело. Голова покоилась на моем плече, рука и нога были закинуты на меня, словно Мэри боялась, что я исчезну, и таким образом стремилась удержать, не дать ускользнуть из объятий.

Вторично пропел петух, и словно эхом где-то прогрохотал барабан. Поневоле вспомнились намеченные на сегодня учения.

Я попытался осторожно выбраться из сладострастного плена, но Мэри только прижалась крепче и что-то пробормотала во сне.

Пришлось освобождаться медленно, стараясь в то же время не разбудить.

Попутно я отметил, что мы по-прежнему находимся в кабинете все на том же диване. Хорошо хоть, что я в последнее время частенько ночевал здесь и потому тут хоть было постельное белье. Хотя вспомнить, когда я его расстелил, было трудно. Да и не нужно по большому счету.

Зато в неярком свете лампады я впервые обратил внимание на лицо Мэри. Оно было одухотворенным и счастливым, разнеженным, каким я не видел его никогда. До сих пор мы гораздо чаще встречались как враги. Если же нет, то все равно между нами оставалась какая-то напряженность.

Наверно, я все-таки где-то поторопился. Мэри потянулась, обхватила меня покрепче, а потом, еще сонная, прижалась ко мне поцелуем.

Ох, как мне не хотелось выбираться из постели!

Я ответил, но нашел в себе силы наконец выскользнуть и принялся торопливо одеваться. Вернее – искать предметы одежды и уж потом напяливать их на себя.

Внезапно я почувствовал на себе внимательный взгляд и повернулся.

Мэри проснулась и теперь наблюдала за мной.

– Мне надо идти. Я вернусь к полудню.

Большинство моих бывших современниц легко обиделись бы на такое заявление, но воспитание здесь было другое, и то, что мужчина обязан в первую очередь выполнять свои дела, воспринималось совершенно естественно.

Должно восприниматься. Мэри натянула одеяло до подбородка и продолжала молчать.

И тут я понял. Леди столько доставалось в жизни, что она наверняка думает: я получил желаемое и теперь буду относиться к ней иначе. Мелькнула мысль приставить к дверям караул из самых надежных людей. И тут же вспомнилось кое-что из прошлого. Еще вопрос: удержат ли не ожидающие подвоха мужики бывшего грозного Ягуара?