«Я это знаю. Я не знаю… Тут всё намного глубже. Наверное, я ещё сама не готова признать правду».

«Какую правду?» – спросил Эллингтон.

Макензи знала ответ, но пока не могла его озвучить. С другой стороны, разве не ради этого она вообще сюда пришла?

«В чём дело, Макензи? – сказал Эллингтон, беря её за руку. – Я здесь, рядом с тобой, несмотря на отстранение и обвинение. Я такой же, каким был прежде».

«Знаю, – ответила Макензи. – Послушай,… возможно, я ошибалась. Давай отложим этот разговор до завершения расследования, потому что чем больше я думаю об этом, чем больше пытаюсь заглушить внутренний голос, тем отчётливее понимаю, что дело во мне. Проблема во мне».

«Какая проблема?»

Макензи жутко не нравилась его настойчивость, но она понимала, что он делает это из любви к ней. Именно поэтому ей оказалось неожиданно легко озвучить свою мысль: «Я слишком от тебя завишу. Для меня это ново. Я никогда ни на кого не полагалась,… меня никогда не заботило мнение других о себе. Сейчас многое из того, что я делаю – моя самодостаточность и стремление быть лучше, – зависят от того, какой я хочу, чтобы ты меня видел. Это страшно, почти глупо и досадно».

«Мак, иди ко мне».

Макензи покачала головой и встала из-за стола: «Не могу. Я не могу тебя поцеловать и совершенно точно не могу остаться на ночь. Я должна сама во всём разобраться».

«Я не понимаю, в чём тут разбираться, – сказал Эллингтон. – Получается, тебя настолько пугает эта ситуация, что ты готова просто уйти?»

У неё была такая мысль, но из уст Эллингтона она прозвучала пугающе. К горлу подкатил ком, глаза налились слезами, но Макензи удалось сдержать себя вовремя:

«Нет. Я… просто не знаю. Мне нужно знать, что я могу на тебя рассчитывать. Если уж я, чёрт возьми, решила зависеть от кого-то, но так, чтобы это меня не сломало, я должна знать, что этот кто-то меня не подведёт. Твоё отстранение и вызвавшее его обвинение… поколебали мою веру».

«Конечно, ты можешь на меня рассчитывать, – сказал Эллингтон. – Мак,… как я могу тебе это доказать? Мы вдвоём через многое прошли. Я думал, что уже доказал свою надёжность».

Как бы ей того ни хотелось, но Макензи не могла продолжать этот разговор. Она не была уверена, что сможет выдержать его, не дав слабину. С этим осознанием она подошла к Эллингтону и быстро его обняла.

«Мак…»

«Всё нормально, – сказала Макензи, отстраняясь и небрежно целуя его в уголок губ. – Я должна возвращаться в Кингсвилл. Я позвоню».

«Останься на ночь», – взмолился Эллингтон.

«Не могу, – ответила она. – Мне вообще не стоило уезжать из Кингсвилла. Увидимся позже».

Прежде чем Эллингтон смог что-либо ответить, она вышла из спальни. В багажнике машины лежала сумка с вещами. Макензи понимала, что у неё есть только одна чистая смена одежды, но всё равно не осталась, чтобы взять ещё вещей. Где-то в Кингсвилле должна же быть какая-нибудь прачечная?

Макензи вышла из квартиры, зная наверняка одно: между ней и Эллингтоном не было никаких проблем; у неё были проблемы с самой собой. Они проявились после отстранения Эллингтона и напряжения, которое возникло в их отношениях.