Сердце ухает и замирает. Как не замереть? Я на двести процентов уверена, что знаю, зачем он пришёл.

Мы стоим, молча вперив друг в друга взгляды, и никто из нас не спешит начать разговор. Я — потому что лишилась дара речи и даже при всем желании не способна вымолвить и слова, хотя вопросов к Артуру возникает великое множество, начиная с «Чего тебе тут надо?» и заканчивая «Как ты мог со мной так тогда поступить, ведь я была готова отдать тебе сердце?».

— Ну, здравствуй, Ариша-а-а, — говорит Артур спустя бесконечные секунды тишины.

И я от его обращения вздрагиваю. Ариша… Он меня так когда-то ласково называл. Только сейчас моё имя звучит из его уст издевательски.

— …Думаю, ты понимаешь, зачем я пришёл и что нам с тобой необходимо поговорить?

Мозг человека способен продумывать до трех сотен мыслей в час — не помню, где это читала. У меня такое впечатление, что я побила рекорд и продумала все эти три сотни за те мгновения, что прошли с момента открытия двери до вопроса Артура. И я в этом потоке мыслей теряюсь. Я понятия не имею, что сейчас ему сказать: может, что мужа нет дома, а я посторонних мужчин в его отсутствие не принимаю? Нет, это его только разозлит. Если Артур докопался до того, что у нас с Ником не настоящая семья, он неизвестно как отреагирует. Прикинуться, что ничего не понимаю и уйти в глухой отказ? Заявить, что он ошибся и Марьяна не его? А вдруг у него есть какие-то доказательства? Артур — мажор, он всегда был богатым, а такие люди с детства знают, как добывать нужную им информацию. Чёрт!

— Проходи, только, пожалуйста, не шуми. Я недавно уложила Марьяну спать, — волевым усилием давлю страх и отступаю в коридор.

Мне кажется, что услышав о том, что Маня спит, в глазах Шипинского мелькает разочарование. Ну он бы ещё в полночь пришёл!

Прохожу в кухню и щелкаю чайником. Буду гостеприимной хозяйкой и предложу гостю чай.

Артур с комфортом усаживается на диван кухонного уголка, ставит локти на стол и кладёт подбородок на сцепленные в замок руки. Смотрит на меня неотрывно, с немым укором, и мне становится нечем дышать под этим взглядом. В его светлых глазах застыл лёд, и меня от него озноб пробирает.

— Арина, скажи мне, как получилось, что моя дочь носит фамилию Вольцева, и почему я о ней узнаю совершенно случайно и спустя полтора года после рождения? — даже не дождавшись, пока закипит чайник, взрывает Артур свою бомбу.

А мне, как ни странно, наконец становится легче дышать. Теперь я хотя бы точно знаю, с чем он пришёл, а ещё срабатывает инстинкт самосохранения, который заставляет защищаться самым качественным способом — нападением.

— Знаешь, Артур, что я тебе скажу? — шиплю, как кошка, сложив руки на груди. — А кто ты для меня был такой, чтобы я тебе докладывала о своей беременности?

Артур выпрямляется и натягивается, как струна, принимая бой.

— Отец ребёнка, на минуточку, — кидает резко, отрывисто.

— Не смеши! — я даже тихонько, но фальшиво смеюсь.

— Не стоит мне врать, Арина. Я знаю, что Марьяна моя, и я могу это доказать через элементарный тест ДНК.

— А я и не собираюсь тебе врать. Марьяна — моя дочь, а ты только дал для её рождения свой биоматериал. — Глаза Шипа темнеют, наливаясь яростью, но я ещё не все сказала. Ох, как, оказывается, я мечтала об этом разговоре, как выплесну обиду! Даже сдержаться теперь не могу — накопилось! — Ты мне ничего тогда не обещал, мы вообще два дня знакомы были. С чего бы я побежала рассказывать о своей проблеме жениху сводной сестры, который спит то с ней, то со мной, то снова с ней? Может, она тоже беременная…