Все замерли. И тут в прихожей резко прозвучал звонок.

— Откройте, — велел мне Павел.

Я побежала в прихожую, распахнула незапертую входную дверь и увидела Григория с длинным батоном в руке.

— «Нарезного» нет, — бойко отрапортовал он. — В две булочные сбегал, нашел только какой-то французский багет, но ведь это лучше, чем ничего. Кларочка! Где моя любимая жена Клара?

— В библиотеке, — ляпнула я. И тут же опомнилась: — Гриша, стойте! Пойдемте-ка на кухню, сделаю вам бутерброд.

— Клара лучше приготовит, — отказался Селезнев и пошел прямо по коридору.

— Не ходите туда! — закричала я и ринулась вдогонку за ним. Но, как назло, запнулась о пуфик и чуть не упала.

Григорий тем временем вошел в библиотеку, я поспешила за ним.

Тело лежало на полу в том же месте и в той же позе, на спине.

— Клара… — еле слышно прошептал Гриша. — Моя любимая жена… Что с ней?

— Все в порядке, — не растерялся Павел, — она просто устала. Пошли!

— Куда? — пролепетал Гриша.

— В столовую, — решительно заявил Брыкин.

— А моя Клара? — цеплялся за дверь Григорий.

— Ее положат на диван, — пообещал бизнесмен и вывел приятеля из спальни.

«Скорая помощь» прибыла раньше милиции.

— Что у вас? — мрачно спросила девушка в синей форменной куртке. И, не дожидаясь моего ответа, добавила: — Если пьяный, то мы не похмельщики.

— Пойдемте со мной, — попросила я, — по коридору налево, сюда… ой, простите, это не та комната, нам чуть дальше.

— Хотел бы я такую квартиру иметь, чтобы в ней путаться, — громко заявил мужчина лет сорока, сопровождавший юною врачиху.

Мне почему-то стало неудобно, я принялась оправдываться:

— Я служу здесь первый день домработницей, никак не разберусь в местной топографии.

— Прикольно, — не успокаивался медбрат. — А мы всемером в двушке ютимся! В дурдоме и то спокойнее.

— Михаил Львович, замолчите, — велела девушка.

— Есть, Анна Сергеевна! — изобразил он послушание. — Вы доктор, а я так, пристяжной осел.

Наверное, Анна Сергеевна недавно работала на «Скорой», потому что, увидев Клару, она откровенно испугалась и спросила у Михаила Львовича:

— Что делать?

Медбрат присел на корточки, осмотрел тело и спросил:

— Переворачивали?

— Да, — подтвердила я.

— А не надо было! До прихода милиции не следовало ничего трогать!

— Знаю, — кивнула я, — но все подумали, вдруг она жива — искусственное дыхание там сделать…

— Ну-ну, — кивнул медбрат. — При первом осмотре следов насильственной смерти не замечено, но в подобных случаях всегда делают вскрытие. Ментов вызвали?

— Они уже едут, — заявила я.

— Зачем нам звонили, если больная — труп? — возмутилась Анна Сергеевна, жавшаяся в сторонке.

Я развела руками:

— Сработал автопилот — пришла беда, набирай ноль-два и ноль-три.

— Хорошо хоть к пожарным не обратились. — Михаил Львович выпрямился. — Ничего не трогайте — и избавите себя от неприятностей. Похоже на несчастный случай.

— А как вы это определили? — пропищала Анна Сергеевна.

— Вокруг посмотрел, — пояснил медбрат. — Труп в туфлях на каблуке, к одной подметке прилипла раздавленная абрикосина. У вас гости?

— Верно, — согласилась я. И, не удержавшись, добавила: — Вам нужно работать следователем. Как вы догадались про вечеринку?