— Правильный дедуля, — хихикнула Косарь. — Я бы тоже сразу после программы «Время» подушку давила, но не имею такой возможности, раньше полуночи домой добраться не удается.

— Нужно было в юности идти на мехмат, стать кандидатом, доктором наук, академиком, сделать кучу научных открытий, придумать для обороны страны нечто полезное — и спи потом сколько хочешь, — улыбнулась я.

Нина сдвинула брови. В моей сумке затрещал мобильный, я вытащила трубку.

— Вовка? Ты далеко?

— Вроде нет, но передвигаюсь со скоростью беременного танка, — мрачно ответил майор. — Ты была права, их обворовали. Унесли всего очень много! Первого числа, как всегда, там получили ящик, оформили содержимое, а второго утром ничего на месте не оказалось. Вызвали милицию — никаких следов. Одно ясно: действовал кто-то из своих, знакомых с местными порядками. Подробности потом.

— Хорошо, — сказала я, — понятно.

В прихожей, как всегда, тускло горела двадцатипятиваттная лампочка и возвышалась гора обуви. Я скинула ботинки и босиком пошла в сторону кабинета Брыкина. Сейчас позову Павла пить чай и выведу его на откровенный разговор. Но большая комната оказалась пустой. Я оглядела письменный стол, диван, кресла, развернулась и пошла по коридору в сторону кухни.

Не успела я дойти до приоткрытой двери, как оттуда донесся тот самый уже знакомый мне женский голос:

— Здорово получается! Всеми похоронными проблемами должна заниматься я!

— Я дал тебе денег, — глухо ответил Брыкин.

— Легче всего откупиться рублями, — заявила тетка, — намного труднее проявить участие, заботу, внимание.

— Твои претензии смешны, — устало ответил бизнесмен. — Найми агента.

— Я не о погребальных хлопотах говорю. Надо найти бумаги.

— Зачем?

— С ума сошел? Нас же будут шантажировать.

— Кто? Она умерла.

— Если документы попадут в чужие руки, неизвестно что будет. А она их отдала на сохранение какому-то приятелю. Сама сказала: «Все стережет мой лучший друг».

— Он придет на похороны, попробуем с ним поговорить.

— И как мы его узнаем?

— Вряд ли в крематорий заявится толпа из тысячи человек. Просто посмотрим на тех, кто явится с ней попрощаться. У нее есть записная книжка?

— Ну… не знаю, наверное.

— Надо обзвонить людей.

— И кто это сделает, я?

— Я заплачу тебе.

— А кто пойдет на кладбище, тоже я?

— Назови сумму.

— Ты привык выезжать за мой счет! Я выполняю всю черную работу!

— Сколько?

За дверью стало тихо. Я сочла момент благоприятным, вошла на кухню и сказала:

— Добрый вечер.

— Лика, — подскочил стоявший у окна Павел, — вы проснулись?

— Я только что вернулась домой, — улыбнулась я, — услышала голоса и решила посмотреть, кто на кухне.

— Я думал, вы давно легли, — пробормотал Брыкин.

— Исидор меня отправил в город по делам, — ответила я, всматриваясь в женщину, которая сидела спиной к двери, ее рыже-каштановые волосы показались мне знакомыми.

— Можете быть свободны, — нервно сказал мне Брыкин.

— Давайте заварю вам чай, — предложила я, делая шаг к плите.

— Уже поздно, — категорично заявил Павел, — ваш рабочий день истек. Да и теперь вы служите у Сиди секретарем, можете забыть о домашнем хозяйстве.