— Да, ведун, — сказал он. — не убить тебя там, на реке, было глупо. Ты ведь склизок, как пиявка. Ты смог выскользнуть даже у торков между пальцев, хотя они клялись продать тебя на самую гнилую каменоломню. Но сегодня я тебя уже не упущу.

Он спустился по ступеням и вытянул из ножен меч.

— Кто-нибудь, смертные, — громко распорядился Явор. — Вкопайте перед воротами кол. Мы посадим на него князя, если он останется жив.

Рюрик фыркнул под полумаской:

— Ты глянь. Сегодня мы с тобой опять на Калиновом мосту встретимся. У нас будет долгий день, ведун Олег.

— Нет, княже, — покачал головой Середин. — Без меня…

Замахнувшись из-за плеча, он направил вперед палаш. Князь, как и полагалось, вскинул навстречу щит, одновременно выбросил перед собой меч, метясь ему в лоб. Но Олег не вкладывал в удар силы, и клинок не имел инерции. А потому ведун без труда смог рубануть им поперек движения князя, и тяжелый конец палаша молниеносно прорезал запястье врага, отделяя кисть с мечом от руки.

— Ой, — удивленно поднес обрубок к лицу Рюрик.

— Прощай, сокол.

Оголовьем сабли ведун отвел в сторону щит врага и рубанул его поперек головы, чуть ниже полумаски. Прямого удара кольчужное плетение не выдержало и расползлось, как обычная тряпка, не мешая стали погрузиться глубоко в человеческую плоть.

— Эй, кто там ушел?! Кол можно не вкапывать, — подошел ближе Явор. — Быстро ты его.

— Устал. Много дороги, много беготни, штурм. К тому же я так долго ждал этого момента, что в душе оно как-то перегорело. Сдох, и ладно. Пусть криксы болотные о нем думают.

— Это правильно, — согласился волхв. — Часто думать о враге — значит, подарить ему часть своей жизни. Похоже, мы выполнили свой долг перед храмом. Возвращаемся?

— Прости, Явор, — покачал головой Олег. — Я знаю, что священный остров Руян — это сердце Руси, но я больше привык к этим краям. Да и напутешествовался я за это лето.

— Ты помог храму Святовита найти и покарать отступника. Ты можешь просить у верховного волхва любой награды.

— Ох, Явор, — горько рассмеялся ведун. — Ты знаешь, этой весной, катя вдоль реки на двух возках, груженных добычей, с мешками добра, я горько сетовал на скупость ко мне богов и тяжесть своей жизни. Сейчас у меня нет ни лошадей, ни возков, ни добра, ни добычи. Но я почти счастлив, Явор. Я начал понимать один важный нюанс нашей жизни. Важно не то, сколько у тебя добра и насколько ты богат. Важно то, сколь ты способен радоваться тому, что имеешь. Лишняя горсть золота — это совсем не то, ради чего стоит рвать жилы или тратить жизнь. Жизнь — это свобода, это рассветы и закаты, это лесной воздух. Зачем мне награды храма, Явор, если я уже имею этот воздух, лес, если нахожусь на родной земле?

— Да, — кивнул волхв. — Много бы я дал, чтобы хоть половина просителей нашего храма могла услышать твои слова и принять скрытую в них истину. И все ж не забывай, что врата храма Святовита всегда открыты для тебя и что за его стенами тебя всегда ждет верный друг… Но куда же ты тогда сейчас? Останешься здесь, на Кержени?

— До Мурома тут по прямой верст тридцать, не более, — пожал плечами Середин. — Для пешего лес не преграда, за пару дней дойду.