– Там я уже смотрел.

– Значит, плохо смотрел.

Через пару секунд из прихожей донеслись звуки археологических раскопок, и вскоре на пороге кухни возник счастливый обладатель потерянных и вновь обретенных ключей. Безупречно выбритый, с благородной сединой на висках, в идеально отглаженных брюках и в безукоризненно белой рубашке, подполковник Золотов сейчас походил на собирательный образ киношного голливудского полисмена. В ранге не ниже начальника полиции округа, а то и штата. Многочисленные давние шрамы от порезов бритв и скальпелей карманников на кистях обеих рук лишь добавляли этому образу должной брутальности.

– Странно, и как это я их сразу там не нашел? – задумчиво проговорил Золотов и пихнул ключи в карман брюк.

– Ничего странного, – пожала плечами супруга. – Типичный случай похмельной заторможенности реакций организма.

– Да ладно тебе. Я был как стеклышко.

– Ага, как стеклышко в нашей спальне. Которое ты уже два месяца как обещаешься помыть.

– Лидк, веришь-нет, вот буквально завтра и займусь. Слово офицера!

– Ты хотел сказать: «слово пенсионера»?

– Спокойствие, только спокойствие! До перехода в новый социальный статус у меня еще осталось, – Василий Александрович посмотрел на часы, – …осталось 8 часов и 46 минут… Ну всё, я полетел.

– Сто-о-ять! – моментально встала в позу «руки в боки» супруга. – Кру-у-гом! Марш за стол!

– Лидк, да не хочу я есть! – взмолился Золотов. – Вчера с нашими бонзами на неделю вперед брюхо набил. Китайским, будь он неладен, фастфудом… Представь, ресторан – четыре звезды – обыкновенного соленого огурца принести не могут! А деньжищ угрохал – у-у!

– Сам виноват. Нет чтобы уйти на пенсию как все, по-человечески…

– А по-человечески – это как? С общим собранием, с зачитыванием дарственного адреса, торжественным приемом в совет ветеранов и вручением ценного подарка «лыжи беговые»?! Нет уж, увольте. Я вчера последнюю повинность перед «генералами» отбыл, проставился. А сегодня хочу спокойно посидеть со своими… В своем, пока еще, отделе.

– И с соленым огурцом, – ехидно докончила Лида.

– В том числе. Скажешь, не имею права?

– Имеешь. Но только после того, как съешь хотя бы яичницу!

– Лидк, но ведь я действительно горю! А у меня привычка, она же – одиннадцатая заповедь: не опаздывай.

– Ничего страшного. Это как раз та привычка, от которой можно начинать потихонечку избавляться.

– А знаешь, что говорили по поводу привычек арабские мудрецы? «Тот, кто меняет свои привычки, уменьшает свое счастье». Вот ты думаешь, почему я двадцать… двадцать с гаком лет не меняю спутницу жизни? Да потому что привык. И не хочу уменьшать своего счастья. Философия!

– Золотов, я тебя сейчас прибью! А ну-ка быстро сел и приступил к приему пищи!

– Яволь, мон женераль! – вздохнув, уселся за стол Золотов. В следующий миг перед ним была выставлена сковородка с дымящейся яичницей, щедро приправленной салом, сыром и зеленью. Василий Александрович покорно взялся за вилку и нож.

– Вот так-то лучше. Тоже мне, философ огуречный… Ольга-то будет сегодня?

– А як же! – с набитым ртом подтвердил Золотов.