– Послушайте, дорогой агент! – вклинился в этот прекрасный сон голос, исполненный потустороннего ужаса. – Проснитесь, пожалуйста. Пожалуйста!

Лариса резко села и увидела прямо перед своим носом физиономию Жидкова. Ночь была в самом разгаре – в окне, похожем на аквариум с черной водой, плавал меланхоличный месяц. Его серебряный свет стекал с подоконника на паркет, едва освещая комнату.

– Дорогой агент, – горячечным шепотом повторил Жидков и показал пальцем себе за спину. – У нас в квартире все умерли.

Лариса свесила ноги с дивана, протянула руку и включила торшер. Зажмурила глаза, потом открыла их и потрясла головой. Жидков выглядел ужасно. Голова втянута в плечи, а в опухших глазках мечется страх, словно летучая мышь, попавшая в кладовку.

– Там, – повторил Жидков, дернув небритым подбородком. – Ужасно страшное…

– Где страшное? Что?

– Вся кухня в трупах! – Жидков заговорил тонюсеньким голоском и сцепил руки в замочек перед грудью, словно собирался петь арию. – Они валяются повсюду!

– Не выдумывайте, – одернула его Лариса и, кряхтя, поднялась на ноги. В ее голове, словно клочья тумана, висели обрывки сна, поэтому она никак не могла сосредоточиться.

Однако на кухню все-таки пошла.

– Не включайте свет! – закричал позади нее Жидков, и голос его сорвался с таким визгом, как будто сломалась вгрызшаяся в дерево электропила.

– Ради всего святого, не орите, – пробормотала Лариса и нажала на выключатель. Присела, ахнула и воскликнула: – Боже праведный!

Кухня и в самом деле была усеяна телами. Четырьмя. Все четыре тела крепко спали, разинув рты и запрокинув головы. Ужаснее всего выглядел сосед Петя в сползших на подбородок очках. Вероятно, его угощали коньяком из той самой бутылки, в которую Лариса подсыпала снотворное. Петины веки были приподняты, а из-под них глядели в неопределенном направлении остекленевшие глаза. Девицы расположились много живописнее. Только одна чудом удержалась на стуле, две остальные валялись на полу в художественных позах. Никто не храпел, не сопел, все дышали тихо, поэтому в кухне висела зловещая тишина.

Жидков, отважившийся заглянуть через Ларисино плечо, почувствовал страшную слабость и медленно осел на пол, уткнувшись лицом в колени. И протяжно заскулил. Перед его мысленным взором, словно в замедленной съемке, проплывали кошмарные воспоминания. Вот он стоит с графином в руке и кричит: «Убью всех!» Вот он прыгает на соседа Петю и пытается стукнуть его лбом о разделочную доску. Еще он отлично помнил страстное желание крушить все вокруг. Боже, что на него нашло?! Девицы довели его до сумасшествия! Он слетел с катушек и… Задушил их? Заколол чем-нибудь острым? Что он натворил?!

– У-у! – простонал Жидков, не в силах справиться с ужасом, который навалился на него, словно огромный черный медведь. – Что мне дела-а-ать?

– Идти спать, – откликнулась на крик его души Лариса. – И не беспокойтесь вы так – я все улажу.

Она не восприняла всерьез его стоны по поводу трупов. Погасила на кухне свет, схватила своего подопечного под локоть и потянула вверх.

– Идите в спальню и забирайтесь под одеяло. Вот увидите: утром все будет хорошо.