«Познай самого себя», — наставлял Сократ. Мы пытаемся. Мы постоянно объясняем себя самого себе и другим. Но насколько хорошо мы сами себя знаем?

Отлично, отвечает К. С. Льюис: «Существует одна и только одна вещь во всем мире, о которой мы знаем больше, чем мы можем узнать из наблюдения со стороны. Эта единственная вещь и есть мы сами. Мы имеем, так сказать, внутреннюю информацию».

Тем удивительнее тот факт, что, когда воздействия на нас неуловимы, мы можем интуитивно проигнорировать важные факторы и придать слишком большое значение несущественным. В одном исследовании люди неверно соотносили подавленность в дождливый день с пустотой в жизни, а возбуждение от перехода по шатающемуся временному мостику с реакцией на привлекательного прохожего. В 1960-е гг., в ходе одного эксперимента Ричард Нисбетт и Стэнли Шахтер просили студентов Колумбийского университета испытать на себе серию электроударов возрастающей интенсивности. До этой процедуры некоторые приняли таблетку, которая якобы учащает сердцебиение, вызывает нерегулярность дыхания и нервную дрожь — типичные реакции на электрошок. Нисбетт и Шахтер ожидали, что те, кто принял таблетку, будут думать, что их реакция на шок обусловлена таблеткой, и таким образом выдержат более сильный удар током. Они были правы: эффект был огромен. Те, кто принял таблетку, выдержали шок в 4 раза большей силы. Но когда их спрашивали, как им удалось выдержать электроудар такой силы, никто не упомянул таблетку. Когда им сказали о прогнозируемом эффекте таблетки, они допустили, что на других это и могло подействовать, но не на них. «Я даже и не думал о таблетке», — был наиболее типичный ответ.

С тех пор социальные психологи собрали целый список примеров, когда наша интуиция ошибается в определении значимых факторов.

• Известные исследования пассивности наблюдателей, проведенные Биббом Латане и Джоном Дарли, показали, что присутствие других может серьезно подавлять способность к реакции в случае экстренной ситуации. Если женщине в соседней комнате становилось плохо, если кто-то по внутренней связи сообщал о нападении или дым начинал проникать в комнату, где группа заполняла анкету, люди значительно менее активно реагировали, если рядом присутствовал еще кто-то другой. (Присутствие других людей снимает часть ответственности за действие, а бездействие этих других может привести к тому, что ситуация воспринимается как НЕ чрезвычайная.) Хотя практически каждый отрицает влияние на него присутствия кого-либо другого. «На кого-то другого это может оказывать влияние, но не на меня. Я реагировал точно так же, как если бы их не было там».

• Сотни исследований, посвященных влиянию телевидения, видеоигр и порнографии, показали степень влияния средств массовой информации на нашу чувствительность, восприятие реальности и поведение. Большинство людей соглашаются, что СМИ влияют на культуру, но отрицают, что сами они подвержены этому влиянию. Многие родители могут вспомнить, что они слышали подобное от детей: «Не беспокойся, мама. То, что я смотрю эти программы, никак на меня не влияет». Этот феномен «СМИ, которые влияют на других больше, чем на меня» настолько крепок, что исследователи дали ему специальное название — «эффект третьего лица». Мы думаем, что другие более подвержены влиянию рекламы, политической информации, демонстрации насилия и сексуальных сцен. Мы не являемся рабами прихотей, моды и мнений; мы честны с самими собой. Тем не менее исследование вскрывает наше высокомерие; мы встречаем «других», и они оказываются нами.