«Быть может, – размышлял туманно Филиппов, – все они в прошлой жизни были невысокими существами: овечками, собаками, ёжиками – что-нибудь в этом духе, а потому теперь им неловко на высоте человеческого роста. Может, у них кружится голова?»

– Лучшая гостиница в городе, – сказала Зинаида, паркуясь на площади рядом со стайкой присевших на корточки ремонтников. – Хотя вы, наверное, сами уже все припомнили. Узнаете родные места?

Филиппов осторожно кивнул.

– При мне эта площадь в народе называлась «Пятак».

– Ее и сейчас так называют. Пойдемте, я помогу вам заселиться.

– А мне нужна помощь?

Стойка администратора находилась почему-то на втором этаже. Девушка за стойкой была из местных. Отвыкший от якутских лиц Филиппов с интересом и совершенно по-хамски разглядывал ее в упор. Давным-давно, еще в советские «дружбонародные» времена, когда здесь, в условиях Крайнего Севера, численно преобладал слетевшийся на денежные надбавки приезжий народ, местные в гостиницах не работали. Не было их и среди продавцов, строителей, коммунальщиков, милиционеров – обычные городские профессии как будто не подходили им. Сохраняя свою природную чистоту, они занимались охотой, оленеводством, резьбой по кости, хождением в хороводах, горловым пением, научными исследованиями, доказывавшими, что именно они являются прародителями человечества, партийной работой на высоких постах, комсомольской работой на самых высоких постах, игрой на хомусе и, наконец, курением «Беломора». Очень стареньких и всегда очень маленьких якутских бабушек с неизменной папиросой во рту Филиппов помнил с раннего детства. Ни одна большая семья, выбираясь летом за город, чтобы отпраздновать Ысыах, свой языческий Новый год, не забывала привезти с собой такую старушку, и та сидела в кругу родных на почетном месте, щурила узкие знающие глаза на ведро с кумысом, покуривала «Беломор» и непроницаемо улыбалась.

– Вы что, издеваетесь? – напирала тем временем Зинаида на девушку за стойкой. – Что значит – у вас «люкс» кем-то занят? Освободите! Вы понимаете, кто приехал к вам в город? У вас что, каждый день мировые звезды останавливаются?

Девушка перевела бесконечно равнодушный взгляд на «мировую звезду», и у Филиппова возникло такое чувство, что ее узкими глазами на него ровно секунду смотрела вся тысячелетняя тундра – с оленями, стойбищами, ягелем, мошкарой, заблудившимися геологами и стужей. Судя по ее реакции, Филиппов тундру покорить не сумел. Подпаленная борода, разбитый лоб и влажные от затяжного пьянства глаза, очевидно, были недостаточным аргументом. Таких «звезд» в этой гостинице видели не раз.

Заскучавший Филиппов отвернулся от покрытой дешевым пластиком стойки администратора. На противоположной стене красовались блеклые, немного криво приклеенные фотообои. Изображенная на них березовая роща со сморщенным в углу деревом олицетворяла несбыточные чаяния северян по настоящему лесу и модному лет пятнадцать назад «евроремонту».

– А где тут у тебя наливают? – спросил он девушку-тундру, прерывая страстный монолог Зинаиды. – Бар в гостинице есть?