Мариэтта повернулась ко мне, лицо усталое и злое, но в голосе прозвучал нескрываемый вызов:

– Придется вам, пан Евген, снова проехать в наш участок! Только, думаю, на этот раз вам не отвертеться так легко, как в прошлый раз.

– Разве я отвертывался? – спросил я в недоумении. – Я к вам со всей душой! Душа – это такая эманация…

– Тогда нет проблем, – прервала она. – Душу тоже берем. Пойдемте, господин Евген!.. На этот раз, уверена, вам придется задержаться в участке намного дольше.

Синенко договорил со злорадством:

– А вернешься из него уже не в этот домик, а в другой. С решетками на окнах.

– Это я люблю, – заверил я. – Безопасность прежде всего!

Синенко спросил быстро:

– Тебе грозят? Ты чего-то боишься?

– Я бесстрашен, – ответил я гордо. – Как лев! Но я не дурак.

Карлашев сказал в нетерпении:

– Мариэтта, отвези его в участок. Пусть посадят пока под арест… Господин Евген, не кипятитесь, мы имеем право задержать вас на пять часов без предъявления обвинения. Так что все по закону. Поедете добровольно или вас отвезти связанным…

– …привязанным сзади за автомобилем, – добавил Синенко, – с гранатой во рту. А веревку зацепим за колечко, я это умею…

Я не удостоил его ответом, ссадил Яшку на диван, а сам вышел во двор к их полицейскому автомобилю. Мариэтта с издевательской ухмылкой распахнула передо мной дверцу.

– Не боишься, – спросил я, – что нападу по дороге?

– Я на это надеюсь, – отпарировала она.

– Мазохистка…

– Нет, – пояснила она, – в порядке самозащиты сверну тебе шею и разом закрою дело. Еще и премию получу.

– Я что, такой ценный?

– Нет, просто дело закроем.

– Бюрократы!

Я опустился на правое сиденье, она обошла машину и села за руль, красивая и надменная, а еще предельно злая, раз уж не удается ущучить вроде бы такого простого и простодырого.

– Не гони, – сказал я заботливо, – а то ты вся на нервах… Валерьянку пей, помогает. У тебя кошка есть?

– У меня собака, – отрезала она.

Я обрадовался:

– Здорово! У меня тоже. Правда, пока только как ящерица. Тебе Яшка понравился? Правда красивый?

Она погнала машину молча, а когда выметнулись из коттеджного поселка, буркнула раздраженно:

– Ты лучше думай, как тебе на этот раз вывернуться.

– Какая ты заботистая!

Она сказала зло:

– И теперь твое «не видел, не слышал» не прокатит.

– Я овечка, – заверил я. – А вы все сатрапы! Только и думаете! Мне что, я сижу тихо, никого не трогаю. Пользы от меня, признаю, никакой, зато и вреда нет, а это уже редкость, правда?

Она фыркнула, а я зябко передернул плечами, какой-то странный холод, с чего бы, словно даже не знаю…

Мариэтта спросила насмешливо:

– Озяб?

– Что-то подуло, – пробормотал я. – Циклон или антициклон? Разве это не дело полиции следить за погодой и осадками… Ой, это же…

Мы как раз вскочили в небольшую лесополосу, великанские деревья сомкнули над нами исполинские ветви, закрывая небо, а впереди крупный черный внедорожник резко развернулся на дороге и встал как вкопанный.

Из-за деревьев и кустов выпрыгнули двое с автоматами и в балаклавах.

Я замер, увидев нацеленные в нас два черных дула. Мариэтта вжала ступню в педаль тормоза, машина резко остановилась, ее чуть занесло боком.