Я таскался за ней около недели. Ночью все те же клубы, тусовки, девочки, днем отцовский офис и взгляд, как у имбецила, потому что не выспался ни хрена. Потому что в проклятые восемь пятнадцать стоял на остановке. И, да, я не подходил к ней. Почему? Не знаю. Она была где-то там в белых носочках, а я здесь в своей компании. И ни черта общего у нас с ней не было. А еще мне казалось она меня пошлет.
Через неделю я влез в ее автобус и поехал вместе с ней к ее универу. Всю дорогу на нее смотрел уже с близкого расстояния и у меня дух захватывало, накрыло и не отпускало. Она с кем-то по телефону говорит, и я как маньяк прислушиваюсь к каждому ее слову, к каждому вздоху. А она меня не замечает. Даже не знает кто я. Все в городе знают, а она полный ноль. Не в теме совершенно. Да и куда ей в тему — она по ночам спит, а днем в универ свой ездит и на танцы какие-то.
Нет для нее реального мира. У нее свой какой-то. Там нет грязных клубов, сосущих на лестницах бл**ей, кокаиновых девочек и мальчиков, латентных самоубийц и тому подобной херни. В ее мире белые носочки, майка с Мерлин Монро, мороженое пломбир и дешевые китайские наушники. Она поет вслух когда думает что ее никто не слышит, ездит на велосипеде, а летом уезжает в какую-то деревню к какой-то тете и, о боги, ковыряется в огороде. Меня засмеют…и мне насрать. Она же божественна. Но все было потом. После того как она стала моей.
Я с ней выходил на остановках, водиле своему деньги в карман и прыгал в тачку, в офис ехал. На Ирочку больше не стоит, на Леночку тоже. Не на кого не стоит. Я ее хочу. До боли. До ошизения. Так что яйца поджимаются от одной мысли что губу ее полную трону кончиками пальцев. Чисто хочу. Нежно. И сердце в груди рвано прыгает из стороны в сторону, когда о ней думаю.
Познакомился с ней, как в кино. Она куда-то ездила, а я у дома ее сидел, ждал под окнами. Психовал. Решил подойду и все. И ни хрена в сидение машины врос. Не могу и все. А к ней какой-то урод приставать начал. Я месяц следом хожу, я смотрю на нее и подойти не могу, а какой-то лысый мудак в реперской куртке и кроссах за руку схватил. Меня переклинило. Сам не понял, как сцепился с ним. Бил, как озверевший, а он меня. Только я реально его избивал, а он защищался. Но меня заклинило, и я не мог остановиться, пока она не оттащила.
— Хватит…не надо. Вы его убьете. Не надо. С ума сошли? Это сосед мой. Он урод конечно моральный, но я б и сама справилась.
Справилась бы она. Хрупкая, тоненькая, воздушная. Потом на лавке вытирала мне кровь с лица водой из пластиковой бутылки, а я от счастья дрожал. Вблизи еще красивее, кожа молочно-белая, на переносице несколько веснушек и пахнет от нее клубникой. Не духами какими-то крутыми, а ягодами. Потом оказалось и правда клубнику ела. Тетка проездом ехала, и она на вокзале ее встретила, клубнику домой несла. Меня тоже угостила.
— Спасибо. А меня Аня зовут.
И улыбнулась. Я вдруг понял, что до этого момента не жил никогда, вообще не был человеком.
— Егор.
— Хотите клубнику. Свою. Сладкая-пресладкая.
И я жрал с ней на лавке клубнику с банки, слушал как она смеется и бл**ь какие на хер клубы, какие Ирки. У меня Нютка появилась. Я влюбился. Насмерть.