– Не вызывает ли это у тебя воспоминаний, писака?

– Воспоминаний о чем?

– Это трюк Тича. Приводил в замешательство всех, кроме твоего предка.

– Что за трюк?

– Увидишь.

Паруса подняли, и маленькие суда стали водить кругами в ожидании шхуны. Она находилась примерно в миле, но очертания ее были ясными – две мачты, полный набор парусов и изящный черный корпус. Она резво двигалась вперед, используя каждое дуновение ветра, разрезая носом воды океана. В длину она была по меньшей мере футов сто. Мейнард не мог себе представить, как пинасы смогут перехватить – не говоря ухе о том, чтобы догнать, – эту махину. Хиссонер крикнул Hay:

– Кто будет лисой?

– Ты. Я буду бедным рыбаком, слишком невежественным для того, чтобы заметить опасность. Ты будешь более мудрым, потому что спасешься. Он тебя зауважает, пока ты не окажешься у него на хвосте.

Хиссонер повернул руль вправо, отходя от остальных пинасов, продолжавших лениво и беспорядочно перемещаться прямо на пути подходившей шхуны.

Она была уже так близко, что Мейнард слышал плеск воды о ее корпус, мог различить название – “Бригадьер”, – написанное золотыми буквами на носу. У поручней стояли люди, и двое из них, впереди, кричали и размахивали руками, чтобы пинасы ушли с пути шхуны. На корме виднелся стоявший у штурвала рулевой. Зазвучала сирена, шхуна приближалась, но пинасы не рассеялись, а все так же держались в виде плотного круга.

Пинас Хиссонера оказался сбоку. Нос шхуны прошел в двадцати ярдах от него – массивная черная стена, поднимавшая воду горой.

– Давай! – крикнул Хиссонер.

С обоих сторон пинаса появились весла. Парус упал как тряпье, и Джек-Летучая Мышь быстро привязал его. Гребцы нажали на весла, и пинас рванулся вперед. Снайпер стоял на носу.

Шхуна уже прошла мимо, догнать ее не было никакой возможности.

Затем Мейнард увидел, как руль поворачивается, и напор ветра в парусах шхуны пропал. Чтобы избежать столкновения с тремя другими пинасами, рулевому в последний момент пришлось резко повернуть руль вправо. Ход большого корабля был нарушен.

Находившийся за снайпером человек, сунув голову ему между ног, придержал его плечами. Снайпер поднял свое ружье, взвел курок, и прицелился. Пинас прыгал на волнах, поднятых шхуной, нос его ходил вверх и вниз. Когда нос поднялся, снайпер задержал дыхание, и на высшей точке подъема – когда на десятую долю секунды нос оказался неподвижным – нажал на спуск. Послышался щелчок, когда кремень ударился в сталь, шипение воспламенившегося на полке пороха, и грохот, сверкание и дым выстрела. Снайпер покачнулся, удержал равновесие и пригнул голову, чтобы посмотреть, удачен ли был его выстрел.

На шхуне руки рулевого, отдернувшись от руля, попытались схватить разлетающиеся куски черепа. Он исчез из виду, руль быстро завертелся вправо. Шхуна закачалась, паруса, потеряв ветер, захлопали.

– Жмите, ребята! – крикнул Хиссонер, и весла глубоко погрузились в море.

– Смотри, писака! – снова прокричал Хиссонер, и Мейнард повернулся на его крик. При помощи заржавленной зажигалки Хиссонер поджигал просмоленные куски шпагата в своей косичке. Они загорались коптящим пламенем, окружая его голову огненным ореолом. Он ухмыльнулся.