– Контора Девон Смит.

– Привет, Нэнси. Это Блэр Мейнард.

– Мистер Мейнард! Приятно слышать! Как вы поживаете?

Этот вопрос секретарша Девон задавала ему каждый раз, когда бы он ни звонил, и каждый раз с одинаковым участием в голосе. Он чувствовал, что на самом деле она хочет сказать следующее: как вы еще ухитряетесь жить без этой чудесной женщины? Вы еще держитесь? Ну не стыд ли, что она вас обскакала? Оставила вас позади?

Мейнарду все время приходилось бороться с соблазном все ей объяснить. Девон его на самом деле не покинула, разве что только технически, или географически. Они без всяких слез и сравнительно дружелюбно согласились расстаться (это расставание через девяносто три дня превратилось в развод). После двенадцатилетнего брака они пришли к выводу, что движутся по разным дорожкам и к различным целям. Фактически, к этому выводу пришла Девон, а Мейнард с ней согласился.

В течение первых нескольких лет у них была общая цель: его успех. Он был ретивым, талантливым и амбициозным репортером в “Вашингтон Трибьюн”, он зарабатывал 10000 долларов в год, жил в квартире на первом этаже в Джорджтауне, и ему нравились каждодневные неожиданность и непредсказуемость работы в Вашингтонской газете. Любая рутинная статья несла в себе потенциальные возможности. Автобусный билет мог превратиться в грандиозный политический скандал, в котором, например, выплыли бы наружу алкоголизм и донжуанство в личной жизни председателя какого-либо могущественного комитета. Заявление какого-нибудь мелкого преступника из “белых воротничков” могло завести прилежного репортера в лабиринт коррупции более высоких “слоев” (до Уотергейта оставались еще годы, но подобные прецеденты случались и раньше).

Собственное нетерпение не позволило Мейнарду усидеть в Вашингтоне. Проанализировав свое будущее в “Трибьюн”, он понял, что если он будет продолжать работать так же хорошо, то через два-три года его наградят газетной сенсацией насчет системы школьного образования в пригородах. К тридцати годам он может стать корреспондентом газеты в округе Энн Арундел.

“Тудей” сманил его из “Трибьюн” зарплатой 15000 долларов в год и ответственной работой – он отвечал за один из главных разделов журнала. Его имя упоминалось в составе редакционной коллегии. Вокруг него и Девон увивались всякие ответственные за связи с общественностью, их приглашали на вечеринки с коктейлем и частные кинопросмотры. Это было головокружительное время для человека, которому только что исполнилось двадцать пять. Если ему уже и не требовалось проявлять свое репортерское мастерство (более половины его статей писали сотрудники), то что в этом плохого? Теперь он был писателем – писателем для журнала новостей, конечно, но он учился писать сжато, сухо, излагая материал быстро и ясно. Они с Девон пришли к мнению, что после того, как он отточит свое искусство, он сможет попробовать написать роман или пьесу. Работа в журнале была восхитительной практикой, но все же это была не карьера.

Однажды, после того как ему стукнуло тридцать, ему в первый раз предложили место старшего редактора. Девон убеждала его согласиться. Это ведь повышение в должности, и зарплата больше, и, что очень важно, это означало перемену. Писать для журнала было уже не так захватывающе интересно; он мог бы написать весь свой раздел за пару часов.