– Стас уже разобрался, – сказал Дмитрий. – И Маше они чуть хвост не прищемили. Дай пройти.

– Дуэль, – сказал Артем.

– Не хочу быть Дантесом.

– У него выбора не было. У вас тоже. А я сильнее.

– Твой выстрел, – разрешил Дмитрий и демонстративно убрал «щит мага».

…Артем рухнул, словно от удара под дых. Он не корчился на земле, как Стас Алексеенко или Маша Данилова, а замер без движения. Но осмысленный взгляд продолжал сверлить Дмитрия. Словесник, честно говоря, пожалел, что не мог соизмерить силу заклинания. Но он проделывал такое первый раз в жизни. Да и видел-то всего однажды – в исполнении Александра Великого на лютеранском кладбище.

Заклятие Экскалибур, нарушающее закон причинности. Магический выпад Артема был мгновенным, но Экскалибур всегда срабатывал раньше.

Дмитрий сделал пасс в сторону удивленного Комарова. Он сам себе не верил, что получилось. Но если уж стал Высшим, отчего было и не попробовать? А новичкам везет…

Потом Дреер подхватил Артема за подмышки и втащил в Пирамиду.

Спрятанная там Анна Голубева ойкнула, увидев эту пару.

– Помогай! – рявкнул Дреер.

Анна подлетела к ним, и вместе с Дмитрием они усадили Артема в одну из каменных ниш.

Вообще-то Экскалибур – смертоносное боевое заклинание. Но Дмитрий успел сделать «моментальный снимок» лишь того, что сотворил Александр с Владом Чижовым. Очевидно, мнимый куратор от Инквизиции, вместо того чтобы, фигурально выражаясь, проткнуть юного ведьмака мечом, огрел его рукояткой либо врезал лезвием плашмя.

Дмитрий наконец-то огляделся. Внутри Пирамиды было пусто, если не считать больших ваз в стеновых нишах и еще сумки Анны. Не требовалось обращаться к заемным воспоминаниям, чтобы понять – вазы содержались тут лишь в Сумраке. Они-то и выступали главными накопителями Силы, собирая ее в пучок, бьющий через вершину павильона.

Вообще Инквизиторы дали маху, и Дмитрий оказался не умнее, даром что словесник, а не историк. Даже некоторые реальные египетские пирамиды были ретрансляторами Силы и статическими порталами. Они и были придуманы древними Иными, только потом люди начали бездумно копировать форму, не зная тайного содержания.

Можно было заранее догадаться, какой павильон служит ключевым в огромном комплексе-артефакте. Но все внимание Эдгара, Стригаля и подручных оказалось прикованным к самому факту массовой деинициации.

– Дмитрий Леонидович… – начала Анна.

– Слушай меня, – оборвал ее Дреер. – Где схема? Как работает эта дрянь?

– Вот. – Анна бросилась к сумке, выдернула свою растрепанную общую тетрадь. – Отсюда идет, так расходится, вот тут концентрируется…

– Как это все заводится?

– Заклинанием. Вот оно.

Дмитрий пробежал глазами разворот тетради, радуясь, что в Праге их безжалостно натаскивали на древние языки, используя все подряд, от тупой зубрежки до тонкой ментальной магии. Заклинание, впрочем, было на архаичном русском, с использованием некоторых слов из французского и санскрита. Лицейские явно сочиняли его все вместе. И ритмика наверняка тоже играла свою роль, один сбой, одно лишнее ударение – и ничего не получится.