Возвращаясь к своим обязанностям, направилась в прачечную, чтобы бросить в стирку пару кухонных полотенец, да так и замерла, держа их в руках, потому что обнаружила между стиральной машиной и сушильной… заплаканную Злату.

«Начинаются чудеса», – вздохнула мысленно, хотя уместней тут было слово «продолжаются».

– Что случилось? – задала самый банальный вопрос, который только можно придумать.

– Ничего, – буркнула дракайна, обняв острые коленки. Вскакивать и убегать она явно не собиралась, но и душу передо мной раскрывать тоже не была настроена.

А я стояла, не зная, как ее разговорить. Вроде и опыт общения с девочкой-подростком есть, да только толку в нем? Каждое дитя индивидуально, а эта конкретная девочка тем более.

– С Ярославом поссорились? – решила не отступать я, бегло осмотрев Злату на предмет повреждений. А то вдруг она от боли плачет, а не от обиды на кого-то.

– Нет.

– А с кем? – спросила, бросив полотенца в корзину.

– А вам не все равно?! – вспылила дракайна. Не так и грубо вышло – могла и на три буквы послать, учитывая нравы нынешней молодежи и отношение близнецов ко мне и к моим предшественницам.

– Представь себе, нет! – сказала я уверенно и уселась прямо на пол напротив нее. – Рассказывай давай, что у тебя стряслось?

Девочка громко шмыгнула носом, смахнула навернувшиеся слезы и… уставилась в пол. Ну, елки зеленые! Ох уж мне эта нежная детская психика вкупе с переходным возрастом и стервозной наследственностью. Вздохнув, я начала первой:

– Видишь ли, Злата… с одной стороны, я, конечно, не твоя подруга и не родственница, чтобы со мной откровенничать, но с другой – постороннему человеку зачастую гораздо проще рассказать о своих проблемах, чем родному. Особенно если знаешь, что этот человек никому не проболтается.

– Почему не проболтается? – Девочка щурилась и терла глаза, глядя на меня. Одного я точно добилась – она заинтересовалась. И даже поток слез, усилившийся при моем приходе, заметно поубавился.

– Потому что по контракту, заключенному с твоим отцом, я обязана не только ухаживать за домом и присматривать за вами, но и хранить ваши тайны.

– Контракт можно нарушить, ничего он не значит, – привычно начала спорить девочка.

– А папа твой? Он что-то значит? Он бы не привел человека, которому не доверяет, в свой дом и точно не оставил бы наедине с любимыми детьми.

– Ты не человек! – со злостью, смешанной с обидой, выплюнула Злата. На мгновение черты лица ее исказились, на скулах проступила тонкая сеть чешуи, а зрачки сузились, делая серые глаза звериными. Но стоило мне моргнуть, как видение исчезло.

– С чего ты взяла? – Я нахмурилась, заподозрив, что ребенок плачет из-за меня. Сейчас было важно не потерять контакт. Пусть злится, ругается, пусть… главное, чтобы высказалась.

– Бабушка сказала.

– Бабушка ошиблась. Я обычный человек.

– Врешь! – Очередная вспышка злости отразилась в глазах дракайны. Полыхнула и погасла, будто совсем другая тема причиняла ей боль, а эта так… лишь чуть-чуть раздражала. – Я проверяла.

– Это как же? – вскинула бровь я, стараясь вести себя спокойно и расслабленно. Мы просто решили поболтать, да… в прачечной… на полу… Самое место для дружеских посиделок, угу.