— Умница! — еще раз с удовольствием сказал Орловский, положив трубку. — Теперь все ясно!

— Что ясно?

— Кто убийца…

— Кто?

Леонид Борисович рассмеялся. Кажется, Ксю впервые слышала его смех.

— Ты про бритву Оккама слышала?

— Нет.

Следователь хотел что-то рассказать, но тут пискнул ноутбук, и Леонид Борисович припал к экрану.

— Так… угу… что и следовало… — бормотал он.

— А что такое биллинг? — спросила Ксюша, у которой в голове творился кавардак.

— Список звонков… Можно узнать у мобильного оператора.

— А бритва Оккама?

— Погугли! — приказал следователь. — Только в коридоре, о’кей?

Ксю на негнущихся ногах двинулась к двери.

— Мария Антоновна! Вы тоже погуляйте, ладно?!

Судя по громкости, с которой Леонид Борисович обращался к историчке, он тоже был в курсе ее проблем со слухом.

Ксюша и учительница вышли одновременно. Историчка сиротливо пристроилась у подоконника, Ксения — у соседнего. Но у ученицы был, по крайней мере, смартфон. Ксю принялась гуглить «бритву Оккама», наткнулась на несколько нудных ссылок, но в конце концов принцип поняла.

Бритва Оккама — это значит не заморачиваться. Если упростить до предела, отбросить все надуманное, останется правда.

Ксюша попыталась думать, как Оккам. Мышка знала об отраве. Знала, что отрава в спайсе. Откуда? Ей кто-то сказал? Кто-то из тех, кто курил? Вряд ли. Кто-то еще? Лишняя сущность, а Оккам требовал сущности не множить. Получается, знала только она и убийца.

И самое простое решение…

Ксю помотала головой. Ей активно не нравилось простое решение. Лучше уж сущности наплодить. Лучше Мышка подслушала чей-то разговор. Чей? И почему тогда сразу не подняла тревогу?

Ненавидя все бритвы на свете, Ксюша произнесла про себя: «Убийца — Мышка».

Это было дико, невозможно.

Но это полностью все объясняло. И то, что Мышка заранее знала про отраву. И то, что не подняла тревогу. И даже то, что выбила у Егора косяк из рук. И спайс она же принесла, просто он почему-то оказался в руках Егора. Но наркотик принесла Мышка, отравила и…

Ксюше стало нехорошо, захотелось открыть окно. И выпрыгнуть (второй этаж, не страшно!). Или просто сбежать. Или подумать о чем-нибудь хорошем.

«Значит, — мелькнула мысль, — Егор точно не виноват».

Это была хорошая мысль, но она не радовала.

Ксю, наверное, разревелась бы, если бы из учительской не выскочил взъерошенный следователь.

— Егор не виноват! — торопливо сказала Ксюша. — Отпустите его!

Леонид Борисович уже был на лестнице, но вернулся с полдороги.

— Отпустить? Не могу отпустить! — он почему-то обвинял Ксюшу. — Потому что все улики против него! Я бы нашел новые улики, если бы прокурор выдал постановление на обыск в доме твоей Дианы! Но он не дает! Ему оснований не хватает!

Выкричавшись, следователь раздраженно махнул рукой и побежал по лестнице.

— А вы у родителей попросите! — жалобно сказала Ксю. — Они сами все покажут!

Леонид Борисович смерил ее злым взглядом и скрылся из виду.

— Странный тип, — высокомерно сказала историчка. — И невоспитанный!

Ксюша бродила вокруг дома Дианы и сотый раз спрашивала себя: «Зачем?».

Зачем Мышка это сделала? Зачем нормальная симпатичная девчонка достает яд и решает потравить себя и своих друзей? Что она хочет доказать и кому?