В помещение зашел мужчина плотного сложения. Егор никогда не видел Магриба вживую, но узнал его по залысинам, чертам лица, манере держаться. Этот тип вел себя как король, который спустился к узникам, в темницу своего замка. С ним двое быков.

— А свита тебе зачем? — спросил Егор.

Рот ему затыкать не стали. Какой смысл? Ясно же, что подвал где-то глубоко. Даже окон не видно. Если это то самое место, о котором рассказывала Наташа, то из него точно до белого света не докричаться.

— Тебя боюсь, — ответил Магриб, усмехнулся и навис над ним.

— Я так и понял.

Магриб ударил его ногой в живот. Егор уловил момент, и дыхание задержал, и пресс напряг, но все равно было больно.

— А теперь уже совсем не боюсь, — заявил Магриб.

— Наташа где? — спросил Егор.

— Кто?! — взвыл Магриб.

— Наташа.

— Наташа уже моя. А ты ничей. Она жить будет. А ты умрешь.

— Я знаю.

— В муках подыхать будешь.

— Это плохо.

Узлы крепкие, веревки прочные, руки связаны за спиной. Сам он себя не спасет, надеяться ему не на кого. Магриб его приговорил, значит, все. Но хотелось бы умереть быстро.

— Для тебя теперь все плохо, — проговорил Магриб, сел на кровать, достал сигарету.

Парень, стоявший рядом с ним, услужливо щелкнул зажигалкой.

— Знаешь, кто на этой кровати спал? Матильда. А ты ее убил.

— На войне как на войне.

— Кому ты войну объявил, герой штопаный? Что-то мне страшно, — сказал Магриб.

Он подал знак, и его быки обрушились на Егора. Грудь и живот у него открыты, бей не хочу. А они обрабатывали его долго и жестоко. Пока не устали.

Магриб поднялся, присел перед Егором и затушил окурок об его шею.

— Зря ты со мной связался. У тебя есть время на то, чтобы осознать свою ошибку. Думай. Пока не сдохнешь, — произнес он и вышел из камеры.

Быки двинулись за ним, закрыли и заперли дверь.

Егор закрыл глаза. Он силой воли пытался унять боль.

Его не нужно было пытать и истязать, достаточно просто оставить здесь. Веревки перекрывают кровоток, очень скоро начнется гангрена. Он сдохнет тут от жажды или от заражения крови.

Оладика нет, Фролов приговорен, Фомич пока не опасен. Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо.

Магриб вышел из камеры, сел на диван, раскинул руки. Фомич закрыл дверь, дернул ее на всякий случай — вдруг распахнется?

Допрашивать Фролова совсем не обязательно. Его подружка все уже рассказала. Некоторых подробностей она не знала, но это и неважно. Фролов сжег Венса. Одного этого хватит, чтобы сто раз пристрелить его как собаку.

— Так, погоди, а куда эта сучка делась? — спросил Магриб.

— Какая сучка? — Фомич глянул на дверь, за которой находилась Наташа.

Магриб усмехнулся. Ход мысли у него логичный, только не то направление он ему задал.

— Я про другую проститутку.

— А-а, эта, Золотарева. Так наверху она. — Фомич глянул на потолок.

— А если сбежит?

— Так я ее и не закрывал.

— Ты не помнишь, сколько она у нас бабла увела? С этого, кажется, все и началось.

— Но так девка вроде искупила свою вину.

— Не знаю.

— Хорошо, я ее накажу.

— Дело даже не в этом. Она слишком много знает.

— Я все понял, — сказал Фомич.

— Ну а если понял, то открывай. — Магриб кивком показал на заветную дверь.